К чему так много пирамидок из этого камня, может кто-то поддерживает статус кладбища, как «страшного места», чтобы народ поменьше шастал? Или ребята по ночам балуются, в «пугалки» играют? В одиночку «насочинять» такое количество днём практически невозможно, слишком много народу перемещается туда-сюда и не все трезвые, собаки носятся, дети…Скорее днём камни собирали на берегу, а в сумерках устраивали «кладку».

Живо представилось как девушка в с распущенными спутанными волосами в длинной объёмной тёмной юбке с мокрым подолом бредёт с полотняной сумкой, нет, лучше с плетёной корзинкой, в руках и высматривает коричневую бархатную обманку, обязательно расколотую. Ну, что ж такое все грязно траурное, когда столько оттенков доброго коричневого вокруг. Зачем и кому надо было застолбить столько грязи в окружающем мире и как давно всё это здесь нагромождено? Что это за дурацкие игры с магией камней и у кого хватило наглости так безответственно «шутить»?

Хотелось пнуть и раскидать всю эту нечисть и присыпать песочком…

Я посидела немного, пережидая лёгкую нервную дрожь, всё-таки надо попроще ко всему относиться и придумывание страшилок оставить десятилетним девочкам, устроившимся попугать друг друга в тёмной комнате под одеялом с одним единственным фонариком.

Стало потихоньку смеркаться, зажглись фонари, но ещё слабым неясным светом, один над моей головой. Бледно-голубого свет выхватывал только деревянный тротуар, устанавливая жёсткую тёмную непроницаемую стену чётко по контуру настила. Не видно ни кладбища, ни камней, никаких других «ужасов нашего городка»…

Похоже сумерки сегодня состоялись быстрые и неясные, вечернее солнышко своим красочным закатом не порадовало, сквозь кроны деревьев просвечивало только темнеющее стальное небо. Было ещё не поздно и даже маленькие птички вились вокруг фонаря, собирая последнюю вечернюю дань.

– Как вы думаете, что это за птички?, – спросил присевший рядом со мной пожилой мужчина с палочкой в классическом синем спортивном костюме, клетчатом пиджаке и клетчатой кепке в тон пиджаку. – На колибри похожи, смотрите, как крылышками мельтешат.

– Это не птички,– севшим от ужаса голосом, прохрипела я.– Это мышки летучие, их тут больше тридцати видов водится.

Накинув капюшон я в очень быстром темпе, который запрещала себе последние пять лет, ринулась вон из парка.

Первая же двойная железная скамейка набережной стала моим спасением, дрожащие от страха и напряжения ноги больше не держали, холодный пот стекал по спине, неприятно скапливался под грудью и я чувствовала, что широкая полоска моего «спортивного» бюстье мокрая насквозь. Лоб ледяной и мокрый, капли с висков стекали по скулам и высокий ворот свитера и волосы на загривке стали совсем как после душа. Хорошо, что сегодня свитер на вечернюю прогулку одела чёрного цвета, не видно в какую промокшую тряпочку он превратился.

Открытый начатый пакетик с бумажными платочками положение почти не исправил, два платочка «ушли» мгновенно, но со лба по-прежнему лило. Я даже не стеснялась чужих взглядов, промокала лицо и обмахивалась левой рукой. Минут через десять дыхание, а главное, сердцебиение потихоньку успокаивались. Если отпуск и дальше будет проходить в таком темпе, то ежедневную горсть таблеток придётся существенно увеличить, несмотря на предостережения врача…Я очень, очень, ОЧЕНЬ не только боюсь, но и не переношу летучих мышей. Когда мне было лет пять, мы с бабушкой, прогуливаясь по набережной вечерней июльской Анапы, вот также загляделись на непонятных активных «птичек». Не знаю, что их привлекло, может быть аромат бабушкиных духов или количество комаров, вьющихся возле нас, но вся стая проявила к нам повышенный интерес. К счастью, ни одна особь не запуталась в наших волосах, ни врезалась в нас. Но летали они так близко, что их оскаленные мордочки легко можно было разглядеть. Отмахиваясь белой лакированной сумкой Ба, потащила меня, прижимая к себе как можно ближе и со всей силы, в строну ближайшего домика. Им оказался маленький сувенирный магазинчик, ещё открытый. А над нами, не отставая, вилась стайка летучих мышек. Захлопнув дверь, бабушка плюхнулась в своём красивом шифоновом платье прямо на деревянный «занозистый» ящик, оставленный возле двери. А я прижав ухо к двери всё ждала – врежется стая мышей в дверь или нет. Бабушкина истерика тогда передалась и поселилась во мне навсегда. А платье она в тот же вечер выкинула… Конечно, я знаю, что летучие мыши не нападают на людей, практически, что они очень полезны и спасают нас от массы болезней, поедая насекомых. Но пусть они выполняют свою высокую экологическую миссию вдали от меня…