– Вообще, все это приготовила Мила, надо отдать должное, – с набитым ртом произнесла она. – Так что, ты Женечка, на нее не нападай. Мила у нас умница и хозяюшка!

Жених Милы – Кирилл, высокий и такой худой, что кожа на его лице слишком обтягивала скулы, казался Юле интересным мужчиной: он напоминал портреты работы Тулуза-Лотрека. Хотя, нужны ли такие скулы в реальной жизни – об этом стоило подумать отдельно! Кирилл молча поглощал курицу и бутерброды, не проронив за все время ни слова. Юля и Сашка почти благоговели перед его выдержкой.

Когда вино, принесенное Юлей с работы, – подарок клиента, было выпито, а торт – кулинарный шедевр Милы, – съеден, воцарилась тишина, нарушаемая лишь музыкой, которую включила Сашка – для романтики.

– Тихий ангел пролетел, – улыбнулась Мила.

– У нас говорят – мент родился, – добавил Евгений.

– Раз уж настала пауза, предлагаю проводить Старый год! – Сашка поднялась с бокалом, на дне которого багровели последние капли «Бордо». – Мы сегодня ночью уже едем в аэропорт, времени другого не будет! Что я хочу сказать. Этот год был непростым. Год учителя начальной школы и не может быть простым. Но начались каникулы – и это прекрасно! Страна наконец проводила старого президента – тоже прекрасно! Я познакомилась с Женечкой, совсем правда недавно, но и это замечательно. Все живы, никто не умер. Надвигается новое тысячелетие! Ура!

Она звонко чокнулась со всеми, сделала глоток, схватила стоявшую на столе длинную зажженную свечу и протянула ее Евгению.

– Давайте, все по очереди! Женечка, твой черед!

– Ну… Я не мастер говорить, – он отмахнулся, деланно и смущенно, – Я квартиру купил, вот ремонт заканчиваю. И бизнес вроде пошел. Сейчас другие времена – хочешь бизнес строить, строй! Никто не мешает! Ни мафия, ни враги народа. За границу, в Египет вот еду, в первый раз. С женой развожусь. Тоже дело, когда понимаешь, что не пошло, не созданы вы быть вместе. Что еще сказать, не знаю… Ну и вас всех узнал, рад знакомству! Сашенька! Твое здоровье!

Он снова стукнул рюмкой по ее уже опустевшему бокалу. И торопливо передал свечу Кириллу.

– За нас Мила скажет, она умная, – пробормотал тот, Мила чмокнула его в макушку, забрала свечу, поправила кружевное жабо на блузке, потом выбившийся из высокой прически локон, подперла ладонью раскрасневшуюся щеку и задумалась.

– Да что я могу сказать… Это же надо, новое тысячелетие! Это же раз в десять поколений – и то не бывает. А нам выпало такое. Нарочно не придумаешь! Уже радостно! И если подумать, сколько всего было! И войны, и катастрофы, эпидемии чумы, холеры, да чего только не было! Инквизиция, эпоха Возрождения. И Пушкин жил, и Ленин. И мир изменился. Ведь все было иным. И люди не знали ни автомобилей, ни поездов. Топили печи, не имели канализации, телевизора не было, телефона тоже. Да и электричества. Ничего не имели. А как-то жили. А теперь мы живем. И в нашей жизни сколько уже всего переменилось! Вспомните, были октябрятами-пионерами. Светлое будущее мечтали строить. Потом мечтали в Америку уехать. Или вон, как Надька, сестрица Юлечки, в Германию. А теперь все хотят работать, карьеру хотят и машину. И Новый год встречать не дома, а под пальмой! Я думаю, а что будет, когда и это тысячелетие пройдет? Все ведь проходит однажды… Каким тогда будет мир? Вот и предлагаю тост: чтобы новое тысячелетие было лучше предыдущего, чтобы, когда оно закончится, мир был красивым-красивым! Добрым-добрым! И все были счастливы!

– Ура! – крикнула Сашка и бросилась обнимать Милу. – Какая ж ты молодец, лучший тост!