Том вышел из будки: ноги казались ватными. Продавец смотрел на него, широко раскрыв глаза; в них застыл ужас. Ситуация тотчас разъяснилась: в аптеке приторговывали наркотиками и продавец решил, что Том – полицейский и пришел изымать у него товар. Том, нервно посмеиваясь, вышел из аптеки и побрел пошатываясь, потому что ноги от страха его не слушались.

– Думаете о Европе? – услышал он голос мистера Гринлифа.

Том взял протянутый ему бокал.

– Да, – ответил он.

– Уверен, что поездка вам понравится. Дай бог, и на Ричарда вы повлияете. Кстати, Эмили вы пришлись по душе. Она мне сама только что это сказала, я ее не спрашивал. – Мистер Гринлиф стиснул бокал двумя руками. – У моей жены лейкемия, Том.

– Это ведь очень серьезно?

– Да. Вряд ли она проживет больше года.

– Мне очень жаль, – сказал Том.

Мистер Гринлиф достал из кармана лист бумаги.

– Вот пароходное расписание. Быстрее всего добираться обычным маршрутом на Шербур, да так и интереснее. Оттуда доедете до Парижа поездом, согласованным с пароходным расписанием, а там пересядете на ночной поезд, который доставит вас через Альпы в Рим и Неаполь.

– Я так и сделаю.

Том ощутил легкое возбуждение.

– Из Неаполя доберетесь на автобусе до деревни, где живет Ричард. Я напишу ему про вас, но не скажу, что вы мой посланник, – улыбнувшись, прибавил он. – Сообщу только, что мы встречались. Ричард должен вас где-нибудь разместить, но если это почему-либо ему не удастся, там есть гостиницы. Надеюсь, вы с ним поладите. Что касается денег… – Мистер Гринлиф улыбнулся по-отцовски. – Я дам вам шестьсот долларов чеками, не считая расходов на дорогу. Вас это устроит? Шестьсот долларов вам хватит, чтобы прожить два месяца, а если вам понадобится еще, телеграфируйте мне, мой мальчик. По-моему, вы не из тех молодых людей, которые швыряют деньги на ветер.

– Этого вполне достаточно, сэр.

От коньяка мистер Гринлиф заметно ожил и повеселел, а Том все больше замыкался в себе и мрачнел. Ему хотелось быстрее покинуть эту квартиру, но еще больше – съездить в Европу и заслужить одобрение мистера Гринлифа. Когда он сидел на диване, им овладела такая же тоска, как и тогда в баре; оттого что атмосферу бара он сменил на домашнюю обстановку, перемены в его настроении не произошло. Том несколько раз поднимался с бокалом в руке, подходил к камину и возвращался обратно. Глядя на свое отражение в зеркале, он видел, что губы его плотно сжаты.

Мистер Гринлиф между тем рассказывал о том, как они с Ричардом ездили в Париж, когда Ричарду было десять лет. Ничего интересного Том не услышал. Если в ближайшие десять дней будут неприятности с полицией, думал он, мистер Гринлиф сможет приютить его. Он скажет, что пришлось срочно сдать квартиру или что-нибудь в этом роде, и спрячется здесь. Том чувствовал, что ему просто физически нехорошо.

– Мне, пожалуй, пора, мистер Гринлиф.

– Уже? Но я еще не показал вам… ну да ладно. В другой раз.

Тому, конечно же, надо было спросить: «Не показали чего?» – и набраться терпения, пока ему будут что-то там показывать, но он не смог задать этот вопрос.

– Разумеется, мне бы хотелось, чтобы вы побывали на верфи, – бодрым голосом проговорил мистер Гринлиф. – Когда бы вы могли выбраться? Только в обед, наверное? По-моему, вам нужно обязательно там побывать, чтобы рассказать Ричарду, какая у нас нынче верфь.

– Да… в обед я, пожалуй бы, смог.

– Позвоните мне в любой день, Том. У вас есть моя карточка с номером домашнего телефона. Если позвоните за полчаса, я пришлю за вами человека на машине. На ходу что-нибудь перекусим, а потом он отвезет вас назад.