– Зиг хайль! – отчеканила я, когда Райнер-Вернер закончил свою пламенную речь.
И захохотала.
Они посмотрели на меня как на сумасшедшую.
– Вывезла на природу свою мумию? – спросила у меня Дарья, как только мы спустились вниз. – А мюнхенский дорогуша помогает тебе перетаскивать ее с места на место?
Я оставила выпад в сторону Аглаи без последствий. В конце концов, Дарья имеет право на ненависть к Канунниковой. И на постельные отношения с герром Рабенбауэром, чтоб ему век валенок не снимать.
И тулупа.
– Ты-то что здесь делаешь?
– Представь себе, выбила командировку, чтобы освещать съемки этой зашибенной передачи. Места под материал дают немного, но… Четыре гюрзы в клубке, четыре самки тарантула в банке – нужно быть законченной дурой, чтобы пропустить такое зрелище.
– Четыре самки тарантула?!
– Разуй глаза! Твоя Великая Аглая – не единственная. Есть еще три соискательницы на вакантную должность Королевы Детектива.
– Должность уже занята.
– Да-а… Ты, я смотрю, поглупела за то время, что мы не виделись. Лучше бы нанялась на работу к какому-нибудь приличному малотиражному писателю. Постоянному автору журнала «Континент». Он бы тебя уму-разуму научил.
Грызться с Дарьей у меня не было никакого желания. И не было никакого желания наблюдать, как отдаляется от меня моя лучшая и единственная подруга. Как из-за ничтожнейшего повода рушится многолетняя дружба. А может, все это – дурной сон? И сейчас она рассмеется, обнимет меня за плечи и скажет: здорово же я тебя разыграла!
Но вместо этого Дарья подошла к чучелу пумы и подергала его за усы. А потом повернулась ко мне и вполне светски спросила:
– Ну, и как тебе здесь?
На одной чаше весов лежали писсуар, дверь без задвижки, одинокая арестантская койка и джинсовый беспредел Райнера-Вернера Рабенбауэра. На другой – скованное льдом озеро. И бухта с причалом.
– Пока терпимо. Ты что-нибудь знаешь о хозяине?
– Ничего. По-моему, у него сеть меховых магазинов… И еще, кажется, несколько казино. Но это непроверенная информация…
Говорить о господине Улзутуеве (в присутствии его ковров и коллекции холодного оружия) Дарья явно не хотела. И перескочила на Райнера-Вернера, отправившегося на поиски хозяев.
– Вы, я смотрю, поладили? – подколола она меня.
Я даже не подозревала, что в кротком Дашкином организме может быть разлито столько желчи. Я даже не подозревала, как неуютно стать ее врагом. Врагом неназванным, но тем не менее существующим реально. Врагом блестящей московской журналистки; врагом ее тщательно наложенного макияжа; врагом ее тщательно подобранного платья из бутика.
Я – совсем другое дело.
Я – секретарша известной писательницы. Гораздо более известной, чем марка швейной машинки «Минерва». Но это ничего не меняет. Я – обслуживающий персонал, как выразился Райнер-Вернер. Я отказалась от самостоятельной карьеры в «Роад Муви» – и ради чего? Ради рутинной работы у Аглаи Канунниковой…
– …Прямо два голубка, – продолжала издеваться Дашка.
– Мы живем вместе. Можешь спросить у него.
Эта фраза вырвалась у меня случайно, но была почти правдой: в ближайшие пару дней мы с Райнером-Вернером будем занимать одну комнату.
– Ах, вы живете вместе, – вспыхнула Дарья.