– Ты?! Секретарша этой выскочки? – Видимо, не в силах переварить подобную новость, она повернулась к Райнеру-Вернеру. – Она?!

– Она, – немец слегка опешил. – А вы знакомы?

Дарья не удостоила его и взглядом. Теперь она смотрела только на меня.

– Значит, она. Секретарша. Цепная собака у климактерички с причудами. Бледная поганка. Синий чулок. Целка-невидимка, как ты изволил выразиться.

На немца жалко было смотреть.

– Я совсем не то… Ты не поняла… Это просто цитата из одной русской книги… Я цитировал… Die Shrecken!..[12] – не договорив, он схватился за голову.

– Заткнись! – синхронно сказали Райнеру мы с Дашкой.

– Пристроилась? – ехидно спросила Дарья. – И когда только успела?

– Успела, – ссориться с Дарьей не входило в мои планы, но теперь я почувствовала приступ ярости. Целка-невидимка, надо же!

– Значит, подштанники уже не кроишь?

– Нет.

– Конечно, не кроишь. Ты теперь их стираешь. – Дашка расхохоталась, чрезвычайно довольная собой. – Или чем ты там занимаешься, секретарша?..

Закончив уничижительную тираду, Дарья бросила такое же уничижительное «пока», развернулась на сто восемьдесят градусов и двинулась к пешеходному переходу. Через несколько секунд баварское отродье пришло в себя и даже попыталось припустить за оскорбленной Дарьей, но вовремя сообразило, что Аглая в моем лице – верный источник денег за перевод. А роскошная русская девушка Дарья – всего лишь интрижка на стороне.

– Мне так жаль, Алиса… Очень неловко получилось, – промямлило отродье.

– Да уж, – я подождала, пока Дашка скроется в переходе. – Значит, бледная поганка? Синий чулок? И… Как это вы еще изволили выразиться? Целка-невидимка?

Райнер-Вернер затряс пудовым подбородком.

– Нет-нет, что вы… Я был неправильно понят. Это цитата из русской книги. Я просто рассказывал вашей знакомой… Это ведь ваша знакомая, да?.. Я просто рассказывал ей о своей работе. И о той чести, которую мне оказала фрау Канунникова…

– К вашему сведению… Я была замужем. И неоднократно, – здесь я явно преувеличила. В моем активе был лишь «Дервиш взрывает Париж», вовремя сменивший меня на призовую лошадь Тамару Константиновну. А также два неудавшихся гражданских брака – один длиной в месяц, другой – в три дня.

– Я не имел в виду ничего дурного… Я просто счастлив работать с очаровательной помощницей знаменитой писательницы…

– Это которая климактеричка с причудами? – уточнила я.

Райнер-Вернер умоляюще прижал руки к груди и принялся что-то лепетать по-немецки. Потом снова перешел на русский. Как же он был мне отвратителен!

– Я надеюсь… Что этот прискорбный случай… это страшное недоразумение не повлияет на наши отношения.

– Повлияет. Еще как повлияет, – заверила я Райнера-Вернера и пошла в сторону метро. Пришибленный случившимся Райнер поплелся за мной.

Какое счастье, что завтра этот дебил убирается восвояси! Я, конечно, ничего не скажу Аглае, но… Интересно, где он познакомился с Дашкой? Нет, спрашивать его об этом я не буду. Много чести.

Терпения у меня хватило только до эскалатора. Я искоса посмотрела на топчущегося рядом немца и спросила:

– Где вы познакомились?

Он несказанно оживился. Но еще больше оживилась малосимпатичная мне область райнеровского таза. Райнер – совершенно непроизвольно – повилял бедрами и заискивающим голосом произнес:

– О, это знакомая моего приятеля. Он тоже немец, но уже несколько лет живет в России, изучает инвестиционный климат… У него много друзей среди богемы – актеры, музыканты, журналисты. Два дня назад он пригласил меня на вечеринку. Годовщина какого-то журнала. Там мы познакомились… И Дарья пригласила меня на кофе…