Маша усмехнулась, насмешливо глянув на своего парня:

- И именно поэтому ты сейчас отвергаешь мою идею с ненавистью?

- Извини, Маш, но тут особый случай. - Виновато пожав плечами и отложив бутерброд, Богдан заговорил уже более одухотворённо: -  Тут судьба человека. Так вот, Сань: ты просто скажи ей, что она права. Ты, мол, просто увидел в квартире её фотки и влюбился. Но сам ты такой застенчивый и нерешительный, что боялся подойти. И тут твой друг, который препод химии, то есть я, предложил придумать глупую историю и сфотошопил фотки. Но вот, и теперь, мол,  раз план не сработал, а ты раскрыт, то пригласи на свидание.

- Она не пойдёт. - Отрезала Маша. – А если пойдёт – то из жалости. - Она встретилась взглядом с Майским и добавила: -  А потом узнает о твоём трудном детстве, и из болота жалости тебе вообще будет не выбраться. Так что про это лучше не говори до последнего... - посоветовала она и тут же прищурилась: - Или уже рассказал?

- Нет, не рассказывал…  - Саша усмехнулся: нет, с этой Дариной у него пока не было таких личных разговоров, хоть он уже сотню раз признался ей в любви. А с призраком было иначе: столько всего успел с ней почувствовать и обсудить, а о любви так и не успел сказать... Маша всё ещё смотрела подозрительно, и пришлось ответить более подробную правду:  - Ну, той, призрачной, говорил… А этой – нет.

- Саш, не надо их разделять... - тепло посмотрев на него, попросила Маша, словно просила не за незнакомую девушку, а за лучшую подругу. -  Это один и тот же человек. Просто обстоятельства немного не в твою пользу в этот раз. Ты главное не давай поводов себя жалеть, пока она не влюбится, понял? Считай,  что на твоё имя у неё в сердце только одно вакантное чувство, и только от тебя зависит, каким оно будет. Раз пока любовью его не занять, надо забить его ненавистью – это потом легко развернуть в любовь.

Говорила она складно, так что Майский сдался:

- Ладно…

Раздался телефонный звонок, и Маша взяла трубку, бодро поздоровавшись с подругой, а потом вышла из кухни, чтобы поговорить спокойно.

- Ты реально собираешься её выбешивать? – поинтересовался Богдан так спешно, словно опасался не успеть обсудить это до возвращения Маши. - Реально хочешь, чтобы она ненавидела тебя?

- Не знаю…  - качнул он головой. - Но Маша права…. про жалость, в смысле. Думаю, надо объединить ваши два варианта: сказать, что я придумал всю ту историю, а потом начать вызывать ненависть…

- Это тупой план, - честно выразил своё мнение Богдан, и где-то в глубине души Саша был с ним абсолютно согласен.

18. 18

- Сыроежкин, что у тебя с физиономией? - полюбопытствовала я, когда мы прогуливались вечером вдоль набережной. - Вот тебя ни на минуту нельзя одного оставить! Вчера ж нормально всё было!

И я покосилась на припухшую бровь и разбитый нос, который смотрелся как-то инородно на безупречно выбритом красивом Лёнькином лице. Да, я признала, что мой друг красивый. И именно в это  время он умудрился где-то расквасить свой нос.

- Вот видишь, Даринка, меня нельзя одного оставлять на ночь, а не на минуту, смекаешь? - и он приобнял меня за плечи, а я по привычке хотела вывернуться, но в последний миг сдержалась.

И про ночь тоже сдержалась от комментариев.

Так, демонстрируя чудеса выдержки, я продолжила вечернюю прогулку с Лёнькой.

Он вызвонил меня сегодня, хотя день обещал быть просто чудесным: ни Майский, ни Лёнька не мешали мне жить. Это было круто! За целый (ну, или почти целый) день никто не назвал меня своей девушкой и не признался очередной раз в любви! Ну, если не считать утреннюю Лёнькину смс-ку: "С добрым утром, любимая!"