Прикосновение к губам...

И...

Сначала даже не могу понять, что он делает.

Протяжное скольжение языком по нижней губе туда-обратно.

Новая техника поцелуев у извращенцев?

Точно, потому что он переходит на подбородок, а следом касается щеки.

— Жадная. Даже не поделилась. Пришлось довольствоваться оставшимся, — он с ухмылкой приподнимается на локте, облизывая уже свои губы, но так и не выпуская меня из-под себя.

— Я не... — судорожно пихаю ему под нос шоколадку, которую так и не выпустила из своей руки.

— Не нужно.

Он что, обиделся?!

Господи, будто бы недостаточно всего этого кошмара! Так еще и это!

— Не морочьте голову! Здесь как раз половина! Я думала, раз уж вы нашли шоколад для меня, то для себя и подавно, — праведно пыхчу я из очень неудобного положения снизу.

— Все твои мужчины делали так? — во взгляде Таира появляется оттенок презрения.

— Я не буду обсуждать с вами «своих» мужчин.

— И опять зря, принцесса. Это помогло бы выяснить, на кого конкретно ты можешь рассчитывать. Вот, например... Европа. У тебя же был кто-то во время учебы? Больше шансов, что руки твоего дядюшки не добрались дотуда.

Отворачиваюсь.

— Плохо расстались? — как наглый, навязчивый психолог начинает допытываться он.

— Нет. Все связи в Европе исключительно приятельские. Мне не к кому там обратиться.

— То есть ты хочешь сказать, у тебя нет ни друзей, ни подруг, ни просто людей с добрым к тебе отношением?

— Не передергивайте! — взрываюсь я, резко пытаясь спихнуть этого умника вбок, но ничего не выходит.

— Я говорю то, что вижу. В окружении молодой, симпатичной, состоятельной девушки внезапно оказывается только два человека, которых она вспоминает в минуту опасности. И они же первые претенденты на предательство.

— Повторяю, мне не нужен ваш психологический разбор, — гневно фыркаю я, потому что он вновь бьет по самому больному.

— Нужен. Даже если ты надеешься скинуть все свои проблемы на жениха, а это, к слову, открытое противостояние. Тебе так или иначе придется пересмотреть формирование своих социальных связей, принцесса. Одной невозможно выжить.

— Это если выживу! — зло бросаю я, еще сильнее выворачивая шею, чтобы его не видеть.

Моментально стискивает мой подбородок пальцами, возвращает лицо в прежнее положение.

— Естественно, выживешь! Я планирую затрахать тебя до звезд перед глазами, и заметь, Лея, твоих.

Что?! Да ты охренел!

— А чего ждете? — с ненавистью выплевываю я ему свой ответ.

— Тебя, — внезапно спокойно заявляет он, меняя положение, заваливаясь на бок и притягивая меня к себе спиной. — Так будет теплее, — накрывает меня полой своей куртки. — Захочешь в туалет, разбуди. Вода в рюкзаке. Все, спать.

«Не дождешься...» — отшиваю я его про себя во избежание продолжения провокационного разговора, откусываю шоколад и протягиваю остаток через плечо.

Несколько секунд, и он его забирает.

Вот так-то...

А спустя еще минут десять утыкается мне в затылок и... засыпает.

Охренеть!

Подумаешь, ну, покушение... ну, погоня со стрельбой... Главное — здоровый, мать его, сон!

— Принцесса, просыпайся. — Я вздрагиваю от незнакомого шепота прямо над ухом.

Нет... Не незнакомого.

— Уже пора. Надо заранее осмотреть ваш парк. Твое архитектурное мышление, конечно, хорошо, но надо бы оценить его с точки зрения физических возможностей.

— Хорошо, — протираю глаза я.

Темно.

Шесть тридцать.

До пробежки Андрея еще полтора часа. Я бы предпочла проснуться за пять минут, чтобы потом сразу же получить либо нож в спину, либо крепкие, надежные объятия.

Но вопрос, что делать дальше, актуален при любом раскладе.