Часто люди боятся пропустить своего человека, не узнать его. Возможно ли такое, что Господь дает, а ты не видишь? Безусловно, возможно. Но страх здесь совершенно напрасен. Кто пропускает? Человек, живущий невнимательно и поверхностно, зацикленный на себе самом и на своих личных интересах, закрытый от всего окружающего. Пропускает тот, для кого весь этот мир не представляет ценности. Вот этого точно надо бояться, и с этим надо бороться, и тогда не пропустишь вообще ничего. Не только какого-то конкретного человека, но и очень много явлений, которые в твою жизнь могут и должны войти.
Как правило, у человека много друзей именно потому, что он ничего не пропускает. И в его жизни гораздо скорее появится кто-то, кого полюбит он и кто на эту любовь откликнется или даже предварит ее своей любовью. А есть такие, кто говорит: «Мне люди, в сущности, не нужны». А чего ж ты страдаешь от неустроенности личной жизни? «Ну, мне люди, в сущности, не нужны, а вот муж нужен». Или, например, жена нужна. Не будет ничего, не получится ничего, потому что, если тебе не нужны все, то и один, скорее всего, не найдется. Правда.
Очень важный вопрос: когда желание одиночества – патология, а когда – благо? Для ответа на него существует один критерий, данный нам в Евангелии: каждое дерево познается по своим плодам. Благие они или злые? Добрые или худые? Если одиночество созидает душу человека, меняет его к лучшему, значит, оно дано для работы над собой. Когда же одиночество делает человека наполненным желчью мизантропом, человеконенавистником, тогда стремление к нему – патология.
Уединение периодами необходимо. Даже с точки зрения психоэмоциональной человеку бывает нужно остаться наедине с собой, чтобы дать отдых нервной системе, привести мысли и чувства в порядок. Известный святоотеческий образ – стакан воды, в который попал сор. Пока сосуд в руках, сор находится во взвешенном состоянии, но стоит его поставить и какое-то время не трогать, взвесь осядет на дно или, наоборот, окажется на поверхности. Тогда можно будет увидеть чистую и прозрачную воду и понять, каково ее качество и что она из себя представляет.
С другой стороны, если человек стремится к уединению как к единственной форме жизни, это может быть оправдано и обусловлено только самыми высшими целями. Если говорить о жизни монашеской, то практически никогда, за редкими исключениями, жизнь подвижников не начиналась с затворничества. Она сначала проходила среди людей в миру, затем в общежительном монастыре, потом уже для некоего высшего подвига человек уходил в пустыню и подвизался там один. Почему именно так? Потому что если человек уходил в затвор раньше времени, то это уединение его просто-напросто убивало. Причем иногда очевидным образом, а иногда человек с неуврачеванными страстями впадал в прелесть, повреждался, принимая врага за своего Спасителя.
Понятно, что жизнь монашеская и семейная весьма различны, но принципы действуют очень схожие. Когда ты по каким-то причинам сторонишься людей, у тебя, как правило, личная жизнь и не складывается. Ты просто к ней оказываешься неготовым. Ведь для того, чтобы проявить свою любовь, если она у тебя действительно есть, ты должен обладать соответствующими навыками: знать, кто такие люди, чего они хотят, чего боятся, что причиняет им боль, а что доставляет радость. Важно уметь и самому принимать любовь. Этому учит жизнь в семье, в школе, на работе, на учебе, где бы ты ни был.