– О да, миледи.

Пинки спокойно откинулась на сиденье, будто вполне уверившись, что теперь, когда все разъяснилось, они вне опасности.

Изабель сдвинула шторку, чтоб выглянуть в окно. Она не была столь же оптимистична. Многие улицы Сент-Джайлса узки и извилисты, поэтому карета перед этим ехала так медленно. Толпа может продвигаться быстрее, чем они. Но, поглядев назад, Изабель увидела, что преследователи начали отставать. Экипаж выехал на прямой отрезок дороги, и кучер Джон пустил лошадей рысью.

С чувством глубочайшего облегчения баронесса опустила шторку. Слава Богу.

И вдруг карета резко остановилась.

Пинкни взвизгнула.

– Спокойно. – Изабель бросила на служанку суровый взгляд. Если на них нападут, не хватало еще только ее истерики.

Изабель выглянула в окно, затем торопливо сунула шпагу под плед.

И как раз вовремя. Дверца экипажа распахнулась, и перед ними предстал гвардейский драгун в алой форме.

Изабель мило улыбнулась.

– Капитан Тревельян! Как приятно вас видеть – особенно после того, как мы убежали от преследователей.

Угловатые скулы капитана порозовели, но он все равно окинул салон кареты острым взором. На минуту глаза его, казалось, задержались на пледе.

Изабель твердо удерживала взгляд на его лице, не переставая улыбаться. Она небрежно поставила ноги на расстеленное покрывало.

Драгун резко перевел взгляд на нее.

– Мэм, я рад видеть, что вы и ваши сопровождающие в целости и сохранности. Разъезжать по Сент-Джайлсу сегодня небезопасно.

– Да, но мы же этого не знали, когда выезжали утром. – Изабель вежливо вопросительно вскинула брови. – Вы уже поймали того пирата?

Губы капитана вытянулись в тонкую линию.

– Это лишь вопрос времени. Доберемся и до него, и до Призрака Сент-Джайлса. Чернь преследует их обоих. Всего хорошего, миледи.

Она кивнула, не осмеливаясь дышать, пока драгун не захлопнул дверцу кареты и не велел кучеру трогать.

Пинкни презрительно фыркнула.

– Солдаты. Их парики всегда ужасно старомодны.

Изабель обмякла на сиденье и послала горничной быструю улыбку.

Полчаса спустя карета остановилась перед аккуратным особняком.

– Несите его в дом, – приказала баронесса Гарольду, когда он открыл дверцу.

Тот устало кивнул.

– Слушаюсь, мэм.

– Гарольд! – Изабель спустилась на землю, все еще сжимая в руке шпагу.

– Миледи?

– Молодцы. Вы оба, ты и Уилл. – Она кивнула на второго лакея.

Застенчивая улыбка озарила широкое грубоватое лицо слуги.

– Благодарствую, миледи.

Изабель позволила себе легкую улыбку, после чего вошла в дом. Эдмунд, ее дражайший покойный супруг, купил для нее Фэрмон-Хаус незадолго до кончины и подарил ей на двадцать восьмой день рождения. Он знал, что титул и имения перейдут к дальнему кузену, и хотел обеспечить любимую собственным домом, свободным от майората.

Переехав туда четыре года назад, Изабель сразу же оформила его по-новому. Теперь холл был обшит дубовыми панелями теплого золотистого цвета. На полу был настелен паркет, и то там, то тут попадались вещицы, которые ее забавляли: изящный столик на золоченых ножках со столешницей из розового мрамора, статуэтка смеющегося фавна, держащего зайца, из черного мрамора, маленькое овальное зеркало, обрамленное жемчужинами. Все эти вещицы она любила больше за вид, чем за стоимость.

– Спасибо, Баттерман, – сказала Изабель. Сунув шпагу под мышку, она стянула перчатки, сняла шляпу и вручила их дворецкому. – Нужно немедленно подготовить комнату.

Баттерман, как и вся прислуга, был безупречно вышколен. Он не удивился неожиданному приказу – как и шпаге, которую она небрежно держала.