– Что это значит? – Лисовский потрясал перед ней кубком.

«Авария, – соображала Агния, – тот человек, что подошел к машине. Он брызнул в меня чем-то из баллончика, затем открыл чемоданчик и вытащил камень. Как раз хватило ему времени, поскольку на дороге никого не было. А потом он уехал, и кто-то из проезжавших вызвал ГИБДД и «Скорую помощь». Иначе и быть не могло, в аэропорту камень был на месте, я сама видела…»

– Я могу объяснить это только аварией. Я находилась без сознания, кто-то мог… – начала она.

– Врешь! – заорала Алина и набросилась бы на Агнию, если бы Лисовский не придержал ее. – Все врешь, сука! Все время крутилась вокруг Антона, а теперь решила меня обокрасть!

– С этим кубком все непросто, – продолжала Агния, обращаясь теперь только к Лисовскому, – это из-за него убили Борового. Они крутились возле него еще на аукционе.

– Почему же не взяли кубок теперь, если вы, как утверждаете, были без сознания? – прищурился Лисовский. – И почему так получилось, что вы поехали с такой ценной вещью одна? Где охранник?

– Но я же вам говорила: он остался в аэропорту ждать документов, иначе не разрешали увезти тело! И он вам звонил, вы сами сказали, чтобы я ехала одна с водителем, это лучше, чем болтаться в аэропорту полтора часа!

– Мне никто не звонил, – отчеканил Лисовский, – и это очень странно. Более чем странно.

Агния почувствовала, как наползает на нее что-то темное и страшное. Ей хотелось вскочить, затопать ногами, заорать, забиться в истерике, бросить на пол вон ту вазу, что стояла на подоконнике. И топтать ногами осколки.

Она сжала руки в кулаки, так что ногти врезались в ладони. И стиснула зубы. Не помогло.

Но то, что ей так хотелось сделать, получилось у Алины. Она вскочила с дивана, куда с трудом усадил ее Лисовский, затопала ногами и завизжала что-то вовсе уж несуразное, самыми приличными словами были «воровка» и «стерва».

И пока Лисовский пытался успокоить безутешную вдову, Агния глубоко вдохнула и выдохнула – раз, два, три. И еще раз, как учил дед – раз, два, три.

Помогло после пятого раза. Теперь она полностью успокоилась.

– Продолжим, – сказала она негромко, по-прежнему обращаясь только к Лисовскому.

Это дед в свое время ее учил – никогда не реагируй на провокации. Пускай сколько угодно человек орет, ты будь спокойна и холодно-вежлива. Тогда гораздо большего добьешься.

– Итак, – сказала она, полностью игнорируя Алину, – вы утверждаете, что я подстроила аварию для того, чтобы украсть камень. Учтите, что авария была, можете справиться в ГИБДД, а также водитель подтвердит, когда придет в себя. Но для чего мне такие сложности? Отчего тогда я не украла кубок целиком? Или еще проще – прихватила бы его там, в Венеции, и исчезла в Европе навсегда. Я вас уверяю, у меня хватило бы связей найти покупателя, который не стал бы интересоваться происхождением такой дорогой вещи. Вы можете это объяснить?

– Это вы должны мне объяснить, – ответил Лисовский.

– Я рассказала вам правду, все так и было, – повторила Агния.

– Да что ты с ней церемонишься? – Алина снова сунулась ближе. – Она тебе мозги запудрит только так! Отдай камень, сука! – заорала она. – Говори, куда его дела!

Она схватила сумку Агнии и вывалила из нее все на пол. И принялась рыться в вещах, как собака в куче прошлогодних листьев.

Агния подавила порыв пнуть вдову ногой в зад и осталась сидеть на месте.

– Хорошо, – процедила она, – вижу, что вы не хотите прислушаться к голосу рассудка. Тогда вызывайте полицию. Вот прямо сейчас, по горячим следам. Раз вы считаете, что камень украла я, – вызывайте!