Она стала читать дальше:

Ранее проситель и ответчик проживали вместе по адресу: Телеграф-роуд, 24, Клэпхем.

В настоящее время проситель живет в Англии и Уэльсе, по роду деятельности – комиссионер, найти его можно по адресу: Телеграф-роуд, 24, Клэпхем. Ответчик является консультантом по финансовым делам и проживает во Фруктовом доме, Твикенхем.

Единственный ребенок в семье – Харриет Роза…

Салли отложила бумагу.

– Это просто глупо, – вымолвила она. – Наверное, чья-то дурацкая шутка.

Сара-Джейн взглянула на нее. Салли увидела в ее глазах немой вопрос.

– Это прошение о разводе, – сказала она и засмеялась.

Но это был нервный смех, и Сара-Джейн даже не улыбнулась.

– Довольно дорогостоящая шутка, – заметила она, – ведь мы живем за тридевять земель. Дочитайте до конца.

Салли вновь подняла бумагу. У нее тряслись руки. Не веря своим глазам, она прочитала еще несколько абзацев и дошла до раздела, именуемого Приложение.

Несмотря на то что в руках она держала официальный документ, поверить в его правдивость было невозможно. В нем пересказывалась история никогда не существовавшего брака: как Салли и мистер Пэрриш поженились и поселились в Клэпхеме, как у них родилась Харриет (дата ее рождения, по крайней мере, была указана верно); как Салли упорно и настойчиво изводила «мужа» своей жестокостью, его деловых партнеров – презрением, а гостей – пренебрежением, пока он не счел невозможным приводить кого-либо в свой дом – он не был уверен, что жена примет гостей достойно; как она начала пить и неоднократно появлялась в обществе, будучи навеселе (подробности прилагаются, как и имена свидетелей); как она обращалась со слугами, так что три горничные ушли от них, даже не оставив записки (имена и адреса прилагаются); как она растрачивала деньги, заработанные «мужем», и как настояла, вопреки его желанию, начать свое дело; как он пытался ее урезонить, спасти положение и как был внимателен к ней; как вскоре после рождения ребенка она покинула дом и забрала с собой дочь; и что она недостойна воспитывать их дитя, потому что является особой сомнительных моральных принципов, сожительствует с двумя неженатыми мужчинами (имена прилагаются); и дальше в том же роде. Исписанных мелким почерком страниц было пять, но Салли отбросила документ в сторону, прочитав лишь две из них.

– Поверить не могу, – сказала она, с трудом контролируя свой голос.

Сунув бумагу Саре-Джейн, Салли встала и с отрешенным видом прошла в дальний конец сада, сорвала веточку яблони и разломала ее на маленькие кусочки. Казалось, будто кто-то прокрался в ее жизнь и осквернил своим присутствием. Неужели любой вот так запросто может вылить на нее ушат грязи? Нет, это было невыносимо. Она не могла в это поверить.

Но худшее было впереди. Салли услышала, как вскрикнула Сара-Джейн, и быстро обернулась.

Та держала в руках последний раздел документа. Он был озаглавлен Прошение.

Салли взяла бумагу и снова села. Ноги не держали ее.

На странице было написано:

Таким образом, проситель ходатайствует: чтобы вышеупомянутый брак был расторгнут; чтобы истцу немедленно доверили опеку над ребенком – Харриет Розой; чтобы…

Этого было достаточно. Салли больше не желала читать. Кто-то, какой-то незнакомец, этот Пэрриш, этот лгун, безумец, хотел забрать ее ребенка!

Харриет сидела на траве в пяти шагах от нее. Она играла с обрывком веревки, что когда-то дал ей Уэбстер, и наблюдала, как веревка все норовит свернуться в колечко. Рядом, забытый, лежал медвежонок. Девочка была полностью поглощена этой диковинной веревочкой. Салли вскочила, подбежала к своей малышке и нетерпеливо сжала ее в объятиях; она знала свою силу и постаралась не сделать дочке больно, просто ей хотелось, чтобы ее ребенок был в этот момент так близко к ней, как это только возможно.