После ужина все отправились в свои комнаты, чтобы начать читать материалы по делу. Так, по крайней мере, они сообщили Бекстрёму, а Кнутссон и Торен, естественно, собирались делать это вместе. Даже у Рогерссона, который обычно не отличался чрезмерным усердием, похоже, проснулась страсть к чтению. Однако сначала он проследовал за Бекстрёмом в его номер и позаимствовал у него пару банок крепкого пива. Но отклонил предложение Бекстрёма опрокинуть вместе по рюмочке перед сном.

– Ты не заболеваешь, Рогге? – спросил Бекстрём. – Я начинаю за тебя беспокоиться.

«Чертов импотент», – подумал он.

– Не-а, – усмехнулся Рогерссон. – Никакой опасности. Просто надо воспользоваться случаем и вздремнуть пару часиков, чтобы быть в форме утром.

Они расстались, что было Бекстрёму на руку, поскольку он собирался успеть по-тихому пробежаться по городу, разведать ситуацию. А этим предпочитал заниматься в одиночку.

Бекстрём выбрался из городского отеля через запасной выход и немного прогулялся по центральной части города. Мимо резиденции губернатора лена и кафедрального собора, мимо красивых старых зданий, реставрированных надлежащим образом, и мимо многочисленных кафе под открытым небом с по-летнему одетыми людьми, которых, казалось, никак лично не затронуло тягостное событие, которое привело его в этот город.

– Как вообще можно убить кого-то таким способом в таком месте, – размышлял Бекстрём. – Наверняка это был первый случай в местной криминальной практике.

На пути ему попадалось немало приятных заведений, на улице было двадцать градусов тепла, хоть часы уже показывали двенадцатый час ночи, но Бекстрём проявлял стойкость и собирался вернуться в отель.

Однако в какой-то момент он все же решил выпить пива на свежем воздухе и расположился в самом темном углу ресторанчика, чтобы его никто не побеспокоил.

«Здесь опять же не так много народу», – подумал он. Его коллеги не попадались ему на глаза, и самое простое объяснение состояло в том, что они действительно выполняли данное ему обещание. Если он и сомневался, то лишь в отношении Левина и малышки Сванстрём, поскольку вряд ли чтение служебных документов было для них приоритетным занятием. Что же касается Кнутссона и Торена, с ними все наверняка обстояло гораздо проще. Они сидели в номере того или другого и болтали об умышленных убийствах и, пожалуй, если никто им не помешает, могли потратить на эту болтовню полночи.

А что еще от них ожидать, и явно ведь трезвые, как сволочи. Бекстрём пригубил свое пиво. Он успел далеко зайти в своих размышлениях, когда его внезапно прервали:

– Этот стул свободен?

Вопрос задала женщина неопределенного возраста – между тридцатью пятью и сорока пятью, чьи лучшие дни уже миновали. Но она, во всяком случае, была не худая, скорее даже наоборот. И это лучше.

– Зависит от того, кто спрашивает, – ответил он, уже решив для себя: «Журналистка».

– Мне, пожалуй, надо представиться. – Она поставила на стол перед собой бокал пива и опустилась на свободный стул. – Меня зовут Карин Огрен, – заявила она и протянула свою визитную карточку. – Я работаю журналистом на местном радио.

– Какая фантастическая встреча! – сказал Бекстрём и улыбнулся. – И чем я могу помочь тебе, Карин? – «Может, завалить в койку у меня в номере?»

– Чем-нибудь сможешь. – Карин улыбнулась, обнажив белые зубы. – Случается же такое. Я ведь узнала тебя. Видела раньше, когда работала на ТВ-4 в Стокгольме пару лет назад. Я делала репортаж об одном судебном процессе, на котором ты выступал в качестве свидетеля. Трое русских убили с целью ограбления пожилую пару. Можно спросить, что Государственная комиссия по расследованию убийств делает в нашем городе?