В этом странном и кровавом обычае угадывается, впрочем, некий смысл. Время правления «прекрасного» царя в народном сознании прочно связывалось с его личностью. Если бы царь оставался у власти до старости, он, несомненно, хирел бы, его способности постепенно бы угасали, а вместе с ним хирел бы и народ, а этого никто не хотел. Так что пусть уж лучше царь умрет в расцвете сил, но на его место придет другой, а народ будет жить в достатке и благополучии.

Вероятно, отголосок обряда приношения в жертву «прекрасного» царя можно наблюдать в институте современного президентства, когда президент выбирается на определенный срок. Однако нынешние правители, в отличие от древних, выходят на пенсию или пополняют клуб вице-президентов. Исключение составляют, может быть, редкие случаи, когда в президента стреляет какой-нибудь маньяк или его убивают в результате заговора.

Что касается вице-президентов, то они пожизненно несут за собой шлейф своего президентства и в народном сознании навсегда остаются президентами, хотя и бывшими. Их словно бы при жизни помещают в сонм умерших царей.

Аналогичный психологический пассаж наблюдается и у актеров. Сыграв «главную роль своей жизни», актер становится заложником сценического образа, который приклеивается к его личности, становясь второй натурой. Где бы после этого актер ни появился, в каком бы фильме ни сыграл, он будет в народном сознании или Чапаевым, или Лениным, или Терминатором. Например, у многих вызывает недоумение, как может Ленин-Лавров появиться в фильме про бандитов.

Таким образом, лицо актера ассоциируется у публики с тем или иным персонажем. Более того, актеру и самому сложно подчас выйти из своего образа. Он мается, стремится изменить свое амплуа, но лишь единицам это удается. Многим современным актрисам в этом помогает пластическая операция лица. Но чаще всего не спасает и это. Порою актеры и вовсе заканчивают свою жизнь на сцене, играя «любимую» роль.

Теперь понятно, почему режиссер Юрий Матвеев утверждал, что молодым актерам в театральных училищах необходимо преподавать предмет под названием «техника безопасности актера». Ведь актер уподобляется шаману, который во время камлания сливается с мистическим существом. Однако после ритуального обряда шаману необходимо выйти из образа… И этому надо учить как молодого шамана, так и молодого актера.

С самого рождения младенец видит перед собой лицо матери. Затем лица родных и близких. Так повелось с появления человека на Земле. Этот очерченный незримой чертой круг лиц запечатлевается в сознании младенца, как круг, к которому принадлежит он сам. И лишь намного позже ребенок учится видеть себя в зеркале и понимать, что изображение напротив него – это он сам. После этого он начинает сравнивать свое лицо с лицами окружающих и приходит к выводу, что между ними есть много общего.

По мере того как расширяется познавательная сфера ребенка, он знакомится с новыми людьми. Видит вокруг себя новые лица. Но и они чем-то похожи на его собственное. Понятно, что лица родных людей будут вызывать у повзрослевшего человека гамму положительных эмоций. Доброжелательное отношение сохранится у него и к тем, кого он не знал лично, но чей «взгляд неподкупный знаком», и к тем, кто хоть чем-то напоминает ему близких.

Однако лицо, не похожее на круг привычных лиц, вызовет у человека необъяснимую настороженность. Как может отнестись человек из российской глубинки к негру? Конечно, настороженно, ведь он никогда не видел черной кожи и такого необычного лица. Однако настороженность может рассеяться (человек преодолеет это чувство), а может, напротив, укрепиться и расцвести пышным цветом. Отсюда недалеко до ксенофобии в ее худших проявлениях. Для сравнения надо отметить, что если белый человек попадает в сообщество черных людей в глухом, забытом Богом африканском углу, то он должен благодарить Создателя, если его не съедят на обед и он вернется оттуда живым.