Когда едешь в метро, то встречаешь тысячи лиц, в которых при желании можно разглядеть отдельные черты всех своих знакомых. Однако лица встречных не похожи друг на друга. Едва ли среди огромной толпы удастся отыскать два одинаковых лица. Впрочем, индивидуальная изменчивость лица не выходит за рамки некоего незримого круга. У всех есть глаза и брови, нос с двумя ноздрями, рот, подбородок. Лица различаются пропорциями, у кого-то морщины, а у кого-то их еще нет. Кожа у всех разная: у некоторых она нежная и почти прозрачная, у других как броня и напоминает дубленую шкуру ящерицы.

Люди наиболее изменчивы в индивидуальном плане, это заметно отличает нас от животных, представителей одного вида, которые словно бы все на одно лицо. Мы вправе гордиться индивидуальностью (телесной и генетической), но она может сослужить нам плохую службу…

Сейчас много пишут о детях индиго, которые якобы рождаются в последнее время. Кто-то называет их представителями шестой расы, кто-то отмечает, что у этих детей синяя чистая аура. Особенно усердствуют в создании ареола вокруг таких детей их родители. Никто не спорит, на свет периодически рождаются вундеркинды и дети, наделенные необычными способностями. Однако родители детей индиго настаивают, что их отпрыски не похожи ни на кого и не имеют аналогов в истории. Медики же, обследуя так называемых детей индиго, выявляют у многих из них пороки развития. Кто-то страдает аутизмом, кто-то имеет синдром Дауна, у кого-то задержка умственного развития или проблемы с речью. В лучшем случае эти дети обладают гиперчувствительностью. Они ранимые, плаксивые существа, мало приспособленные к существованию в нашем твердолобом мире.

Почти все, кого называют индиго, эмоциональные натуры, не желающие и порою не умеющие сдерживать свои эмоции. Они воспринимают окружающий мир как мир насилия над их хрупкой индивидуальностью. И, как ни странно, это убеждение они получают от собственных родителей. Вероятно, индиго могут взять в качестве лейтмотива своих устремлений строки из песни Макаревича: «…Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас».

Несмотря на шумиху, поднятую вокруг детей индиго, на свет без лишнего шума продолжают появляться дети имаго. Это те дети, у которых вроде бы отсутствует период детства и которые сразу приходят в мир с пониманием его законов. Им присуще глубинное, можно сказать, врожденное понимание мироустройства. Этим детям достаточно сразу сказать, как оно есть на самом деле, и они это тут же поймут и усвоят.

Скорее всего, имаго – это реинкарнированные мудрецы и продвинутые личности. Грех забвения не коснулся их душ, и они при желании могут легко вспоминать эпизоды из своей прошлой жизни. Например, имаго был Моцарт, который с ранних лет писал прекрасную и «взрослую» музыку, Чайковский, который уже в четыре года говорил своей матери, что в его голове звучат симфонии, и множество других личностей, прославивших род людской. Имаго не противопоставляют себя миру, а легко входят в него, становясь впоследствии выдающимися людьми.

Несмотря на выдающиеся способности в сфере художественного творчества, виртуозное владение эмоциональными образами, им присуще умение создавать сложнейшие умственные конструкции. Очень может быть, что человечество с помощью имаго преодолеет наметившийся дисбаланс между эмоциональной и рациональной сферой. Тем не менее для имаго не существует барьера, отделяющего их от социума. В отличие от индиго, для которых общественная жизнь – темный лес, имаго чувствуют себя в обществе как рыба в воде.