Такое «объяснение» характерно для доводов, выдвигаемых представителями антропологической школы. Оно не только слишком заумно, но и слишком нереально. Отрывок, в котором выдвинуто приведенное предположение, заслуживает более внимательного рассмотрения, потому что оно представляет собой типичную «научную» точку зрения.

Говоря о превращении культа греческой и элевсинской Деметры в таинство, Джевонс замечает, что современные ученые этому моменту уделяют мало внимания:

«То, что этому важному моменту уделяется мало внимания, возможно, объясняется тем, что долгое время превалировало мнение, будто главным атрибутом таинства является его секретность, и что главная задача состоит в том, чтобы приоткрыть завесу этой секретности. Предполагалось, что потаенная мудрость и эзотерические доктрины передаются от священнослужителя к священнослужителю, и уже ими под большим секретом все это доверялось отдельным посвященным. Однако сами таинства не были никакими темными обществами: они были открыты всем без исключения; и любой человек мог пройти инициацию на любой уровень, даже самый последний, то есть высший[1].

Жрецы также не представляли собой некоего закрытого ордена. Они были обычными гражданами, не имеющими превосходства над другими благодаря своему образованию или политическому или общественному положению. Поэтому они не обладали никакими особыми, глубинными знаниями в вопросах религии и, как мы уже говорили, весь греческий мир имел абсолютную возможность изучать то, что ему полагалось. Но жрецы не были пасторами или учителями: их официальные обязанности состояли в том, чтобы знать и выполнять традиционные ритуалы. Нет ничего тайного в теории бессмертия и благословения тех, кто принимал участие в таинствах: на нее же ссылаются Пиндар, Эсхил и Софокл; Аристофан пародирует ее, а в гомеровском «Гимне Деметре», который был, так сказать, издан официально, эта теория провозглашается ярко и выразительно. Поэтому вовсе не удивительно, что любой, желающий пройти инициацию, не приносил никакой клятвы о «неразглашении тайны».

Далее Джевонс говорит, что «в действительности причиной возникновения пресловутой завесы секретности было не желание сохранить таинства в секрете, но боязнь того, что контакт между святым и нечистым может представлять опасность для обоих». Прошедшие инициацию соблюдали молчание не ради того, чтобы скрыть какую-то тайну, но «чтобы не допустить загрязнения и сопутствующих ему опасностей». Завеса секретности, окружавшая таинства и связанные с ними обряды, была «случайностью и не задумывалась специально как орудие сохранения какой-либо тайны».

Однако утверждения многих авторов, которые сами прошли обряд посвящения, свидетельствуют об обратном. Геродот весьма недвусмысленно заявляет, что «для него было бы проявлением богохульства» раскрыть тайные обряды и прикоснуться к «этим таинствам, которые, все без исключения, известны мне – пусть губы мои хранят религиозную тайну». Давайте особо выделим слово «религиозный». Оно не обязательно подразумевает опасность загрязнения. Оно, очевидно, относится к гораздо более опасному результату – опасности навлечь гнев богов, обнародовав секреты, которые они предпочитают открывать только подготовленным и искушенным в религиозной науке и вере, а не широким массам. К этому следует также добавить народное возмущение, направленное на Эсхила и Аристофана, которые рассказали в своих работах о секретах, связанных с греческими таинствами.

Несколько лет назад жрецы, которые поддерживают таинства культа Хурунари на берегах реки Уаупес (в верхнем течении, в пределах Колумбии, называется Ваупес) в Северо-Западной Бразилии, были так разгневаны и оскорблены обнародованием останков этого божества двумя французскими миссионерами, что приказали убить каждую десятую женщину племени – дело в том, что секреты Хурунари недоступны женщинам. Свой приказ они обосновали тем, что Хурунари «рассержен». И дело было не в том, что «нечистые запятнали образ бога». Дело в том, что потаенные символы оказались достоянием гласности и, «естественно», божество было разгневано этим: ведь являлось недопустимым, что к его священным символам прикоснулись те, кому было не положено, и тем более завладели сакральными предметами.