Плутарх вполне разумно замечает, что «ни одна из этих теорий, рассматриваемых по отдельности, не содержит описания предшествующего развития событий, а все вместе они превосходно с этим справляются». Под Сетом понимаются разрушительные силы в целом. Мир состоит из противостоящих друг другу сил, но добро все же преобладает, хотя злое начало не может быть уничтожено до конца. Под Осирисом следует понимать такое свойство Вселенской Души, как разум и логика, то есть все, что разумно и постоянно в природе.
По Плутарху, египтяне мистическим образом представляли вселенскую природу как правильный треугольник, причем перпендикулярная линия воплощает мужское начало, основание – женское, а гипотенуза – их общее дитя (то есть соответственно Осириса, Исиду и Гора). Точно так же метания Исиды должны были означать, что все в природе должно находиться в постоянном возбуждении и быть готовым к действию.
Священные одежды Осириса и Исиды имеют особое значение. Одежды Исиды выкрашены в разные цвета, чтобы подчеркнуть ее связь с многоцветной природой. Что касается Осириса, то они, напротив, одноцветные и сияющие, как это и положено первому принципу, чистому разуму, незамутненному и неделимому.
Философ Прокл (412–485 н. э.) приводит фрагменты из эссе Иамблиха в комментариях к «Эннеадам» («Девятерицам») Плотина, которые были изданы учеником последнего Порфирием (232/233–304 н. э.). Иамблих (философ, который умер ок. 330 г. н. э.), взял имя и манеру письма некоего египетского жреца Аб-Аммона, что соответствовало интонации и характеру сочинения.
Эпистола Порфирия была адресована египетскому пророку Анебо и ставила вопросы природы и положения богов. В ответ на это Иамблих просит Порфирия считать его тем человеком, к кому обращены эти вопросы, «что, кстати, не имеет никакого значения». Единственные части работы, которые интересуют нас, – это те, которые непосредственно посвящены египетским таинствам, и они могут быть выделены из общего контекста.
В разделе VII своего эссе Иамблих обращает особое внимание на мистический символизм египтян. «Они показывают, – говорит он, – некоторые образы и делают это через мистические, оккультные и невидимые символы, точно так же, как природа… выражает невидимые причины через видимые формы… Поэтому египтяне, считая, что все высшие силы радуются, видя свои черты в низших существах, и желая наполнить последних добром через подражание первым, демонстрируют таким образом образец теологии, адаптированной к мистической доктрине, прячущейся за символами».
Чтобы понять интеллектуальное толкование символов в соответствии с понятиями древних египтян, необходимо забыть об их материальной природе и подняться до уровня интеллектуальной истины. И все эти завесы, окружающие священные действия, не являются ни случайными, ни ошибочными.
Египтяне верили в одного бога, самоотверженного и истинно доброго, источника всего сущего. По Гермесу, его звали Кнеф, и был он первым из богов. Демиурги, или созидательные силы природы, персонифицированы в Амоне, или Птахе. Существовали два своего рода природных «правительства», одно из которых подчинялось солнцу, а второе – луне. Разделяя небеса на части, они давали еще большее или меньшее число правителей. Эта общность управляла множеством. «Египтяне не считают, что все вещи на свете – физические объекты. Поэтому они разделяют жизнь души и интеллектуальную жизнь от природы не только в рамках всей Вселенной, но и в нас самих. Признавая, что интеллект и разум поддерживаются за счет собственных ресурсов, они утверждают, что таким образом возникали вторичные сущности. Точно так же они считают демиурга праотцем вещей в процессе их создания. И египтяне признают существование жизненно важной силы, стоящей над небесами и существующей за счет небес. Они также ставят чистый интеллект над миром, а также один неделимый интеллект в целом мире и другой, который проникает во все сферы. И все эти вещи они наследуют не только при помощи разума, но и через священное действо и магию. Египтяне объявляют, что они способны подняться к более возвышенным сферам, причем даже тем, которые стоят над самой Судьбой, то есть к Богу и Демиургу. И делают они это, не прибегая ни к чему материальному, а лишь соблюдая время проведения соответствующих ритуалов».