Это победа!

ПОБЕДА, МАТЬ ТВОЮ!

Орланы подъехали поздравить меня с голом, и начались настоящие мужские обнимашки с целованием шлемов и прочей трогательной херней. От переизбытка эмоций я без конца улыбался как кретин, испытывая бешеную эйфорию, которая жаром разливалась по всему телу.

Блять, это нереальные ощущения, понимаете?

Забить победный гол, да еще и на последней секунде – это как испытать двойной оргазм.

Непередаваемое чувство! 

– Не мог оставить Хоуджа мне? – прорычал мне на ухо Дэйв. – Этот мудила с первого периода нарывался.

Мой лучший друг хоть и выглядел сейчас как шлюха после ночной смены, но все еще крепко стоял на коньках. Чтобы сломать эту боевую машину требовалось что-то посерьезнее парочки детских толчков.

– Прости, приятель, – я постучал по его шлему. – Мне показалось, ты был слегка занят, валяясь на льду, как разнеженная принцесса.

– Да пошел ты, – усмехнулся он, толкая меня в плечо.

В фойе нас поджидала возбужденная Микки.

Она поочередно крепко обняла Дэйва и меня, а затем деликатно отошла в сторону, бросая нас на съедение голодным стервятникам. Мы с Каллаханом дали прессе короткие комментарии по итогам выигранного матча, оставили парочку автографов и поспешили к выходу.

– Это не игра, это какая-то мясорубка, – проворчала Микки, когда мы шли через парковку к нашим машинам, а затем обратилась ко мне: – Надеюсь, с тем уродом, которого ты вырубил, все нормально?

– За его жизнь борются лучшие врачи, – трагично вздохнул Дэйв, нажимая на брелок сигнализации.

– О, Боже… – зеленые глаза Микки округлились, и она испуганно закрыла рот руками.

– До сих пор не понимаю, что ты делаешь рядом с этим идиотом, – покачал я головой. – У Хоуджа перелом носа и легкое сотрясение. Жить будет.

– И что-то мне подсказывает, что подольше некоторых, – процедила она сквозь зубы, злобно поглядывая на своего мужа.

Я не сдержал улыбки.

Брак этой парочки явно заключался не на небесах, а несколькими этажами ниже. Их союз отдавал безумием, сумасшествием, адским огнем…

Мои же браки отдавали лишь отчаянием. Желанием хоть как-то разнообразить скучную жизнь хоккеиста высшей лиги. Я просто без конца крутил рулетку и ждал, когда же мне наконец повезет.

Всему виной был первый брак.

За те полгода, которые он длился, я испытал столько различных чувств и эмоций, сколько не испытывал за всю жизнь. Поэтому, когда мы с Мерфи развелись, на меня обрушилась наркоманская ломка. Мне не хватало этих гребаных эмоций, именно поэтому я тащил в Лас-Вегас каждую цыпочку, которая по энергетике хоть немного напоминала Бреннан.

Но каждый раз это заканчивалось разочарованием.

Я отдал бы многое, чтобы однажды снова испытать нечто подобное.

– Ты купила то, что я просил? – нетерпеливо поинтересовался я, подходя к серебристому Астон Мартину Микки.

– О да, Здоровяк! Смотри, – она распахнула заднюю дверцу «англичанина», и я заглянул в салон. – Кстати, ты уверен, что угадал с размером? Без обид, но у твоей Мулан ноги, как венецианские гондолы…

– Это не для Эмбер, – ответил я, заглядывая под белую крышку коробки.

– Ты все никак не угомонишься, – фыркнул Дэйв за моей спиной.

– Это кто мне сейчас говорит?! Гребаный праведник?

– Для кого они, Эш? – спросила Микки. – Между прочим, это последняя пара в Чикаго. Чистое везенье, что они оказались подходящего размера. Полторы тысячи баксов… Я бы грохнула Каллахана, если бы он потратил столько денег на какие-то сапоги.

– Какие-то сапоги? – возмутился я, выныривая из машины. – Это Прада!

– Ага, – закатила глаза Микки. – Лучше скажи, для кого они?