Собрав личный состав управления, заместитель министра объявил:

– Убиты два человека в своей квартире, и преступление до сих пор не раскрыто. Министр недоволен, что в городе произошел такой серьезный случай, и требует скорейшего его раскрытия. Кто доложит о преступлении и проводимых мероприятиях с целью установления лиц, совершивших это злодеяние?

– Я, – встал с места Обручев. – Разрешите доложить!

– Докладывайте.

– Братья Тюрины, Василий и Кирилл, жили с матерью в крупнопанельном доме по улице Попова. Вечером, когда мать пришла с работы, дверь в квартире была открыта, она зашла внутрь и обнаружила трупы своих сыновей: одного в прихожей, а другого в ванной комнате, оба с многочисленными ножевыми ранениями. Женщина никого не подозревает, предполагает, что это были случайные люди. Но есть один примечательный факт в этой истории – преступники оставили на месте рацию. Она китайского производства, непрофессиональная, бытового назначения, радиус действия не более трехсот метров.

– Ага! – оживился заместитель министра. – Значит, убийство заказное, надо искать киллеров, не зря же они рацию оставили на месте!

Обручев удивленно взглянул на руководителя, но, вспомнив его чудачества, со всей серьезностью парировал:

– Вообще-то, когда совершается заказное убийство, иногда скидывают орудие преступления, чтобы дать понять правоохранителям серьезность намерений и бесполезность поиска преступников. Но скидывать рацию…

– Не надо, Анатолий Евсеевич! – с возмущением отреагировал высокий начальник. – Теперь в Москве при заказном убийстве скидывают все!

– А-аа, понятно, отстал от жизни, – ответил Обручев, присаживаясь и пытаясь сохранять серьезность, но все-таки не выдержал – негромко прыснул со смеху.

Заместитель министра укоризненно взглянул на оперативника и продолжил совещание.

Когда он, преисполненный важности, поставил всем задачу по быстрейшему раскрытию преступления и покинул зал заседания, Обручев попросил личный состав задержаться на месте. Выйдя на сцену, он с насмешливой иронией обвел взглядом зал – зная его веселый нрав, оперативники заулыбались в предвкушении очередного шутливого спектакля, но Обручев заговорил с самым серьезным видом:

– Все тут закостенели. В Москве уже по-другому убивают, а мы со своими старыми методами отстали от жизни! Так скоро дойдем до ручки, перестанем вообще раскрывать убийства. Давайте покажу вам, как совершается преступление в Первопрестольной.

Он вытащил из кобуры пистолет, освободил от тренчика и изобразил выстрел в сторону, приговаривая:

– Таак, человек убит, теперь орудие преступления надо оставить на месте.

Положив пистолет на пол и сделав шаг назад, снял пиджак и бросил на пол:

– Его тоже надо выкинуть.

Потом наклонился и стряхнул с ног полусапоги, оставшись на сцене в одних носках:

– Их непременно оставить… Теперь выкидываем пейджер, рацию… Что я еще забыл? Ах да, надо бы снять и брюки, но этого сейчас не буду делать, ввиду того, что в зале женщина. Вот так все происходит, а вы, темные, сидите в провинции и ничего не смыслите в новых трендах криминалистики. Надо идти в ногу со временем!

Хохот в зале стоял такой громкий, что туда заглянул начальник управления:

– Что случилось, почему такое веселье? – и, увидев Обручева в расхристанном виде, удивленно спросил:

– Анатолий Евсеевич, что с вами?

Зал ответил ему очередной громогласной порцией хохота.

Через два дня Обручев раскрыл преступление. Оказалось, что убийство было совершено с целью ограбления, а рацию применили для связи с наводчиком, но впопыхах оставили ее на месте преступления. Вот тебе и «заказное убийство»!