— Вам нравится оставлять отметины? — незаметно выдыхаю, опустив взгляд на его цепкие пальцы. Стараюсь держать себя в руках, потому что не выношу, когда мужчина причиняет боль, даже если это происходит неосознанно.

— Андрей Викторович, если продолжите в том же духе, у меня на коже останутся синяки.

Я поднимаю глаза, наши взгляды мгновенно ловят друг друга. Мой тут же теряется, наткнувшись на его холодную невозмутимость.

Раньше Андрей никогда не вёл себя так со мной. Куда подевался тот Князев, которого я знала с детства? Этот новый Тёмный мне совсем не по душе. Только от одного ледяного взгляда внутри всё стынет, а по телу прокатывается морозная дрожь.

— Под ноги нужно смотреть, — выталкивает он, отпуская меня после короткой паузы. Дистанцию не увеличивает, стоит рядом, давит внутренней мощью. Впереди и позади нас дежурят его охранники.

Не желая продолжать разговор, забираю у Князева цветы и двигаюсь дальше, пока он не передумал вернуться обратно в машину.

Над кладбищем небо становится ещё мрачнее, тучи сливаются в сплошную серую массу. Ветер бросает в лицо первые холодные капли дождя.

Я вдыхаю сырой, насыщенный запахом хвои воздух и мажу по горизонту взглядом. Молния, как тонкая фиолетовая нить, беззвучно рассекает небо над верхушками деревьев.

Вот-вот разразится ливень. К счастью, Тёмный молчит и шагает рядом.

Бабушкину могилу нахожу сразу. Она утопает в кустах сирени. В самом центре аккуратно высажены тюльпаны, вокруг чисто, ни единого сорняка.

Отец тщательно следит за этим местом, как и за могилами деда и мамы.

Опускаю цветы к надгробию, аккуратно разделяя их на три части. В памяти всплывает бабушкина улыбка, её тёплые, немного шершавые руки, пахнущие мятным чаем и медовыми пряниками. Только ей я доверяла свои детские тайны. Даже те, что касались этого строгого, чёрствого сухаря, который сейчас стоит позади и сдержанно сопит.

— Пусть тебе там будет легко, родная… — шепчу, едва касаясь холодного гранита кончиками пальцев. Сердце сжимается от тоски. На глаза наворачиваются слёзы. Эмоции подступают к горлу комом, когда я провожу пальцами по её счастливому лицу, высеченном на холодном камне, а затем на секунду застываю в молчании.

— Вижу активность прямо по курсу, — голос одного из охранников прерывает тишину.

Высокий и крепкий телохранитель, прижимая наушник в ухе, приостанавливается и напряжённо всматривается в дальний угол кладбища.

— Нам пора, — резко бросает Князев, не дожидаясь, пока я закончу копаться в воспоминаниях.

Распознав угрозу, Андрей хватает меня за локоть и тянет к себе.

С первым раскатом грома врезаюсь в напряжённого мужчину, лилии выскальзывают из моих пальцев и падают на сырую землю.

— Контакт не теряем! — бросает второй охранник, не спуская глаз с подозрительной фигуры в тени памятников. Ещё двое тут же подходят ближе, закрывая нас с Андреем телами. Моё сердце ускоряется, начинает колотиться так, словно надеется вырваться через горло.

— Дерьмо, — рычит Тёмный, бросая на меня взгляд, от которого стынет кровь. Его скулы резко выделяются под кожей, лицо становится жёстче и мрачнее. От этого убийственного взгляда хочется раствориться в воздухе прямо сейчас.

— Похоже, кому-то и впрямь неймётся, — добавляет он сквозь стиснутые зубы.

Охранники окружают нас плотным кольцом. Холодные щелчки затворов сливаются в жутковатую симфонию готовности. Насос, который усиленно качает мою кровь, резко дёргается и уходит в пятки.

Что-то явно не так…

Мгновение застывает, натягивается до предела, как струна, пока с треском не обрывается от четкой команды: