У неё каштановые волосы. Глаза – темные, с золотистыми искрами в глубине зрачков. Губы, которые она нервно прикусывает, пытаясь исправить ситуацию. И такие красивые, но злые черты лица, как у темной эльфийки.

– Я куплю вам новую рубашку, клянусь…

– Всё в порядке, – говорю я, удивляясь собственному спокойствию. – Это всего лишь рубашка.

– Я могу оплатить химчистку, – она поднимает взгляд, и что-то в её глазах заставляет меня замереть. Странное ощущение дежавю накрывает меня волной.

– Вы не обязаны, – отвечаю я, не сводя с неё глаз. – Но можете позволить купить вам новый коктейль взамен этого.

Она колеблется, изучая мое лицо. Я вижу, как в её глазах мелькает недоверие, сменяющееся любопытством.

– Зачем? – спрашивает она прямо. – Чтобы я могла облить вас еще раз?

Я неожиданно смеюсь – искренне, от души. Впервые за долгое время.

– Риск есть, но я готов его принять.

Она улыбается – осторожно, как будто не совсем уверена, что это хорошая идея.

– "Французский поцелуй", – наконец говорит она. – И я обещаю быть более внимательной.

Мы подходим к бару, и пока бармен готовит напитки, я не могу отделаться от ощущения, что знаю эту девушку. Что-то в изгибе её шеи, в том, как она заправляет прядь волос за ухо, в её манере держать бокал – всё кажется странно знакомым.

– Мы нигде не встречались раньше? – спрашиваю я, когда бармен ставит перед нами коктейль и минералу.

Она вскидывает бровь и качает головой:

– Серьезно? Это самая избитая фраза для знакомства.

– Нет, я не… – я запинаюсь, чувствуя себя подростком. – Я правда думаю, что мы могли пересекаться где-то.

– Сомневаюсь, – она отпивает коктейль. – Я бы запомнила.

В её последних словах сквозит что-то похожее на сарказм, но прежде чем я успеваю это обдумать, музыка становится громче, и нам приходится наклониться ближе друг к другу, чтобы продолжать разговор.

– Я Тайлер, – говорю я, осознавая, что до сих пор не представился.

Она делает еще глоток, будто решаясь.

– Николь, – отвечает наконец.

И в этот момент что-то щелкает у меня в голове. Образы прошлого проносятся перед глазами – школьные коридоры, уроки литературы, выпускной вечер. Николь. Николь Хендерсон. Девушка, которая писала лучшие эссе в школе. Девушка, которая всегда была немного не от мира сего. Девушка, которую совершенно не замечал, поглощенный своей популярностью и футбольной карьерой.

– Николь Хендерсон? – спрашиваю я осторожно. – Из Вестбридж Хай?

Она замирает, не донеся бокал до губ. В её глазах читается шок от осознания, кто перед ней, а затем что-то похожее на настороженность.

– Тайлер Коулман, – произносит она медленно. – Звезда футбольной команды. Теперь вспомнила.

В её голосе нет восторга. Скорее, сдержанное признание факта. И я вдруг с ужасом понимаю, что она, вероятно, знает меня как того самовлюбленного засранца, которым я был в школе.

– Надо же, какая встреча, – говорю я, пытаясь скрыть внезапное смущение.

– Мир тесен, – она пожимает плечами, допивая коктейль. – Что ж, было… интересно встретиться снова. Спасибо за напиток.

Она собирается уйти, и я понимаю, что не хочу этого. Не хочу, чтобы она ушла. Не хочу возвращаться к пустоте, которая ждет меня дома.

– Подожди, – я осторожно касаюсь её запястья. – Может… поговорим где-нибудь, где потише? Здесь недалеко есть отличное кафе, работает всю ночь.

Николь смотрит на мою руку, затем поднимает взгляд. В её глазах смесь недоверия и любопытства.

– Зачем? – спрашивает она прямо. – Мы едва знали друг друга в школе. И это было пятнадцать лет назад.

– Именно поэтому, – отвечаю я, сам удивляясь своим словам. – Пятнадцать лет – долгий срок. Достаточный, чтобы стать совершенно другим человеком.