- Станислава, подойдите, пожалуйста, к нам и объясните Кириллу Андреевичу, как необходим ремонт нашему театру, - Гордецкий резво подскочил к девушке и подтолкнул её в спину.

Она медленно облизала губы, показав кончик розового языка. Бархатов почувствовал, как его сердце дрогнуло и тело моментально среагировало, так что ему пришлось сложить руки в замок и опустить их вниз.

Она изучала его. Скользила взглядом по лицу, плечам, груди. Задержалась на руках, а потом с полуулыбкой опять уставилась на него, не мигая, и Бархатов никогда уже не смог забыть цвет ее глаз. Кирилл пригласил ее на ужин, пообещав Гордецкому обдумать его просьбу. У Бархатова было столько проектов на тот момент, что часть из них пришлось переложить на Матушкина. Кирилл дневал и ночевал в офисе, сильно уставал, и оттого слишком часто срывался, пытаясь контролировать все и вся. Связь с кем бы то ни было не входила в его планы, но эта девушка оказалась той стеной, в которую он врезался на бегу, разбившись на мелкие осколки.

После ужина в тихом ресторанчике, рядом с театром, Бархатов дал ей шанс уйти, предложив вызвать такси, но она, коротко вздохнув, решительно вложила свою ладонь в его руку.

Если бы он знал, что всё закончится именно так, то не отвёз бы ее тем вечером в свой загородный дом. Следовало догадаться, что она вряд ли выдержит все это. Но Стася оказалась такой смелой и решительной и не испугалась тогда. Так что же случилось теперь?

Она была именно той, необходимой ему отдушиной. Никому не нужная, всеми брошенная. Без связей, без защиты, без семьи и близких.

Гибкое тело, сильные ноги, горячее дыхание, сжатые кулаки над головой и истерзанные его поцелуями губы – Бархатов не сдерживался, содрогаясь от дикого удовольствия. И Стася отвечала ему, двигалась навстречу, приподнимаясь над скомканными простынями. Тело ее становилось пенно-розового цвета под его сильными вездесущими руками. Она стонала, а он накрывал ее рот своими губами, ловя звук и горячее отрывистое дыхание. Отстегнув наручники, целовал запястья и ладони, а она, обхватив его лицо, не отрываясь смотрела, словно не веря своим глазам.

Если бы он знал, что она сделает потом, то никогда бы не связался с ней. Она умерла, чтобы погубить его, утащить за собой в ледяную пучину отчаяния и боли.

16. Глава 16

- Как он? – Матушкин взялся за ручку двери, но затем склонился к уху Вероники, едва не касаясь ее волос.

- Нормально. Работает, - Вероника искоса посмотрела на него, чуть отстранилась и вновь уставилась в экран компьютера.

Олег хотел было что-то сказать еще, но передумал. Скользнул взглядом по документу в открытом файле. Его губы тронула еле заметная улыбка. Повернув ручку двери, он вошел в кабинет Бархатова.

- Кирилл Андреевич? – Матушкин прищурился, оказавшись в полумраке кабинета после ярко-освещенной секретарской. – Это я.

Увидев фигуру Бархатова, Матушкин дотронулся до реле выключателя, но затем передумал и отвел руку. Лицо Кирилла, подсвеченное только отблеском светодиодной ленты с наружной стороны окна, ничего не выражало. Лишь пустой, лишённый мыслей и эмоций взгляд.

- Кирилл, - Матушкин кашлянул и бесшумно подошел ближе.

- Что? – Бархатов не шелохнулся.

- Ну, ей-Богу, надо как-то взять себя в руки.

- Я абсолютно спокоен, - Бархатов наконец отлепился от окна и посмотрел на заместителя.

- Почему нет света? – Матушкин поежился от этого мертвого взгляда.

- Глаза устали, болят. - Бархатов передернул плечами. - Ты включи. Это я так…

- Да нет, если удобно, то пусть. – Олег присел на стул. То, что они перешли на ты еще ничего не значило, но, возможно, было неплохим знаком.