– Привет, мой хороший. Я тебя еще побаиваюсь, поэтому пришла так, а не через лазейку в заборе.

Такая милая… В цветастом сарафане, с волосами, собранными в высокий хвост. Гладит удивленного Ральфа, на меня даже не смотрит. Предатель маленький…

– Проходи.

– Ой, какой у тебя красивый дом. Снаружи и не скажешь. Ты снимаешь или…

– Сначала снимал. Потом купил. Захотелось все здесь перестроить. Поменял крышу и окна, облагородил фасад.

Умалчиваю о том, зачем купил дом. Я беспробудно бухал. Хозяева пришли с проверкой и такое тут увидели… Все загаженное, повсюду пустые бутылки и вонь… Они хотели меня выгнать, но я не мог уйти… Просто не мог. Предложил выкупить жилье за цену выше рыночной.

– Участок зеленый и ухоженный, как в сказке, – щебечет она. – Дорожки, цветы, фигурки из дерева… Миша, ты сам все это сделал? Или нанимаешь работников?

– Сам, Божена.

Мне хотелось отдать земле свое дерьмо… Напитаться от нее силой, очиститься. Я работал как ненормальный. Ложился на землю и руками чистил ее от сорняков. Каждую травинку вынимал, сажал цветы и овощи, выкладывал мелкими камнями дорожки. Мне жизненно необходима была столь необычная реабилитация…

– Не понимаю, почему ты один? – улыбается она. – Ты…

– Я хочу, чтобы ты мне верила и не надумывала всякой чепухи. Я разведен, жил в Москве, родился там же. Мой отец недавно умер, его звали Борис Николаевич, мама жива. Она родила меня в восемнадцать лет, поэтому еще полна сил. Ее зовут Мария Ивановна и она учительница, представляешь? Прямо как героиня анекдотов. Всю жизнь мама преподавала русский язык и литературу. Именно она привила мне любовь к чтению.

– Я обожаю читать! Кучу книг набрала с собой. Мечтаю выбраться на море и полежать с книгой под зонтиком.

– Свожу тебя завтра. Я знаю безлюдное место. Мне и самому поплавать хочется. Если ты не против, конечно…

– А сколько тебе лет? Ты… ты не судим? – взволнованно протягивает Божена.

– Нет. Справку закажу, чтобы ты не сомневалась. Мне тридцать восемь, двадцатого октября тридцать девять будет.

– Ну, идем… Кажется, я учинила тебе допрос, но…

– Я тебя понимаю, Божена. И не осуждаю. Подумаю над ответным допросом, мне тоже до чертиков интересно, кто моя соседка?

– Ох… У меня сейчас сложный период, поэтому я здесь. В бегах, можно сказать… Вроде бы не в розыске, но и нет меня…

– Мне такое знакомо.

Ловлю себя на мысли, что забыл купить кулер в салон. Но у меня есть компот. Оставляю Божену и быстро иду в дом. Выливаю компот из кастрюли в кувшин и возвращаюсь. Боже, она уже разделась…

– Трусики одноразовые надела, – шепчет она. – Бюстгальтер снимать?

– Да. Он мне будет мешать. Ложись на живот. Сначала я натру тебя солевым скрабом с куркумой и жгучим перцем. Он повышает упругость кожи, обладает тонизирующим эффектом.

Эх… Натереть бы мне кое-что перцем, может, хоть немного успокоюсь?

Божена прикрывает глаза и расслабляется.

– А потом баня?

– Кедровая бочка. Полноценное распаривание можем провести завтра.

Касаюсь ее маленьких пальчиков на стопах. Пяточки у Божены гладкие, кожа нежная и тонкая. Натираю скрабом стопы, голени, потом бедра. Надо отвлечься на что-то… Смотрю на лежащего под вентилятором Ральфа, но ни черта не помогает.

Ее бедра упругие и округлые. Совсем не толстые, но Божена напрягается, когда я до них добираюсь.

– Я так пополнела, Миша… Уже шестьдесят три килограмма. А замуж выходила, когда весила пятьдесят.

– Пятьдесят килограмм весят вешала в торговом зале. Не выдумывай, Божена. Кто загнал тебя в такие комплексы? Неужели, муж, он…