— Ты неподражаема, — едва ощутимо, кончиком носа проведя по моей щеке к самому уху, прошептал он.

Вот что за странная привычка? Но мне нравится…

Как-то вмиг позабылся тот эпизод на лестнице. Да мало ли что там было. Он здесь, со мной, и остальное неважно! Вечер обрёл новые краски. Меня обнимал самый дорогой для меня мужчина, а я таяла в его сильных руках, и не таясь улыбалась наиглупейшей улыбкой, из разряда тех, на которые способны исключительно безоглядно влюбленные женщины.

Кто-то подходил, хваля шикарное выступление, или просто желая перекинуться парой слов, но Антон был немногословен. В какой-то момент, его дыхание вновь обожгло кожу возле уха:

— Давай уйдем отсюда?

В ответ я невольно вздрогнула всем телом, предвкушая продолжение.

Махнув на прощание Лике, напрочь позабыла про необходимость переодевания, хорошо хоть мою сумочку всё замечающая Танька успела мне вручить на выходе. Тишина лестничной площадки, после шума в квартире буквально ударила по барабанным перепонкам, на долю секунды оглушив. А следом, окончательно лишая меня способности ориентироваться в пространстве моих губ коснулись едва ощутимым, лёгким поцелуем, и я опять закрыла глаза, впитывая ощущения.

Звякнул открываясь лифт. Несколько шагов вслепую, и под шуршание закрывающихся дверей моё лицо обхватили горячие ладони, а в губы буквально впились, на этот раз требовательным, и каким-то собственническим поцелуем. Даже не встретив сопротивления, он всё равно сминал меня, словно клеймя, доказывая и показывая, что я принадлежу ему. Сегодня? Или навсегда? Сейчас это не имело значения…

Выйдя из лифта, мы опять слились в поцелуе. И на улице. Голова шла кругом, перед глазами всё плыло. Тело горело словно в огне. И не существовало ничего кроме его губ, языка, рук. Мы никак не могли насытиться, оторваться друг от друга. Прерывались лишь для вызова такси, и позднее для подтверждения заказа.

Приехали почему-то ко мне.

Едва вошли в лифт, и я с трудом сосредоточившись нажала кнопку нужного этажа, как меня тут же прижало к стенке крепкое мужское тело. Я более чем отчётливо ощущала степень его желания, и это напрочь сносило крышу, лишая остатков самообладания.

Как оказались в квартире? Не помню. Зато в памяти запечатлелся треск рвущейся ткани, и мимолётная мысль: прощай залог! А потом… Потом, я утонула в буре обрушившихся на меня чувств и эмоций. В первый раз мы до комнаты так и не добрались, схлеснувшись в поединке страсти прямо в прихожей. Затем пришел черёд диванчика на кухне… Стола… Свет так и не включали. Что-то с грохотом падало на пол, но нам не было дела до таких мелочей.

Утолив первый голод, наконец-то перебрались в комнату и, помогая друг другу, разоблачились. Запах его кожи, с едва уловимой примесью лёгкого ненавязчивого парфюма, сводил с ума. Вновь были поцелуи, и уже более спокойные ласки. То едва ощутимые, изучающие, то сильные, почти болезненные. Его руки, губы, язык, кажется успели побывать везде, неся с собой ни с чем не сравнимое удовольствие, и даруя одну разрядку за другой. Я старалась не отставать, желая подарить ему хотя бы частичку полученного мной наслаждения.

Окончательно вымотавшись, провалились в сон.

Пробуждение было непривычным. Во-первых, солнце уже вовсю заглядывало в комнату сквозь не прикрытые шторами окна. Во-вторых, внутри всего моего существа расплылась небывалая нега, все мышцы приятно побаливали, как после хорошей тренировки. Но главное, рядом был ОН! Я не удержалась, и всё же провела кончиками пальцев по ямочке на его подбородке, по ставшей немного колючей щеке. Явно разбуженный моими движениями мужчина на миг напрягся, распахнул глаза и его лицо озарила задорная, какая-то мальчишеская улыбка. Мою руку перехватили. Привлекли к губам и нежно поцеловали. Этот невинный жест вызвал дрожь просыпающегося желания, и мурашки веселой гурьбой пронеслись по телу.