Может, из него и вырастет что-то поприличнее Егора… Тому слишком часто дули в задницу, по каждому поводу… И вышло то, что вышло…

– А кто это орет у тебя, дядя Андрей? – Тяжелый рок врубился автоматом, как только я запустил двигатель. – Кому-то плохо, да? Его тоже сейчас вытошнит?

Тихое хрюканье справа… И невозмутимое лицо.

Это Анастасия, как будто никаких таких звуков и не издавала.

– Нет, Тимох, это певцу очень хорошо.

– Да ладно! Быть такого не может!

У пацана – реальное шило засунуто куда-то пониже копчика. Вместо того, чтобы сесть удобнее, он начал подпрыгивать на кресле, заглядывать к нам, вперед… Смотреть мне в глаза… Наверное, чтобы убедиться: дядя Андрей ему не врет, нисколечко!

– Да. Это он о любви поет, на немецком…

– А… мама говорила, что любовь – это плохо и тяжело. Тогда все ясно. Страдает мужичок…

Бросил косой взгляд на соседку по машине…Снова покерфейс, вместо нормального выражения лица…

– Что же у вас такое случилось, раз мама любовь нехорошими словами обзывает?

– Так от нее дети заводятся! Ты что, совсем ку-ку, не в курсе?

– Разве дети – это плохо?!

– Конечно, плохо!

Черт.

Пришлось помолчать, подбирая слова.

– Ну, вот ты появился у мамы – это разве плохо, Тимох? – Настя только еще сильнее отвернулась в окно. Комментировать наш разговор вообще не собиралась…

– Я – это хорошо. Но я-то – уникальная личность! А другие дети появляются просто так, а папы при этом пропадают! Представляешь, дядя Андрей? Раз – и нету человека!

Простодушие, с которым он делился своими знаниями, больно царапнуло по сердцу. Это же как-то неправильно…

– Малыш. Я попрошу бабушку Люсю, чтобы она больше тебя не забирала. Слишком много ерунды от нее наслушался…

– А бабушка тут ни при чем! Бабушка мне ничего такого не говорила!

– Тогда откуда в тебе такие идеи, не подскажешь?! – Все. Устала притворяться! Завелась. Вспыхнула!

Ничего так. Она намного приятнее живая, чем когда притворяется равнодушной дурой…

– Тетеньки на лавочке говорили. Во дворе. А я все слышал!

– Они тебя назвали уникальным?

– Нет. – Он помолчал, выдержал театральную паузу. Прекрасно видел, что мы оба ждем продолжения. – Я и сам прекрасно знаю, что лучше всех! И что тебе со мною повезло, мамочка!

Еще небольшая пауза…

– И никакой я – не малыш! Хватит меня так называть! Я сегодня ноутбук себе заработал!

– Мы завтра вернем его дяде Егору. Нельзя чужое брать бесплатно.

– Нет! Он мой!

– Я куплю тебе сама, ты понял? Нужно было раньше попросить!

– Анастасия. Тимофей все честно заслужил. И я выполнил свое обещание. Не нужно ничего возвращать!

– А вы, пожалуйста, не лезьте в воспитание чужих детей! Своих наделайте, а потом с ними сами разбирайтесь!

Сказала, как отрезала.

Так жестко, что спорить резко расхотелось. В конце концов, Тим – ее отпрыск. Пусть сама с ним разбирается.

Ноут я ему оставлю, по-любому. Пускай хоть продаст, хоть подарит, хоть выкинет в окно!

Тимко тоже решил не нарываться. Отвалился назад, на спинку своего сиденья, недовольно сложил руки на груди и сердито засопел.

– Все. Приехали. Можете выскакивать.

– Ого… – Глазенки пацана восхищенно загорелись при одном только виде ярко украшенного входа в отель. – Мы сюда будем жить?

– Не «сюда», а «здесь». И не жить, а одну ночь проведем. Потом найдем другое место.

– Настя. Ты всегда такая зануда, или только по нечетным дням?

– По четным дням я еще хуже. Показывайте дорогу! Тимофею уже давно пора сделать уроки и ложиться спать!

– Мам. Ты чего? А как же ванна и буль-буль?

– Вот прямо в нее и ляжешь, если до сих пор неймется!

– А! Смотрите! Смотрите! – Парень уже не слышал никаких разговоров.