– Понятно, – кивнул я. – Хотите еще что-нибудь добавить?

– Чего добавлять, почтеннейший одинец? Все, как есть, рассказал, – огорченно вздохнул Буйтур. – Кабы успели, непременно б отстояли принцессушку. А так вот теперь Орду, как дурни, караулим. За каким лешим ей сюда переться – ума не приложу!

С первичным опросом свидетеля было покончено. Конечно, хорошо было бы запротоколировать его показания, но на мое робкое предложение изложить все вышесказанное в письменной форме он лишь развел руками, словно демонстрируя длину местных осетров:

– Так оно ведь что, грамоте мы не обучены. К чему витязям грамота?

Попытка же записать показания свидетеля самолично и вовсе наткнулась на жесткий отпор.

– Вы того, батюшка, – сдвигая брови к переносице, недовольно пробасил богатырь, – вы эти значки один к другому не лепите. Я смысла в них не ведаю, а тут не ровен час, глядишь, какая напраслина сыщется. На кой оно ляд мне нужно? Значки-то, поди, дело колдовское.

Как я ни бился, все мои попытки убедить сурового нарочитого мужа в обратном не дали сколь-нибудь заметного результата.

– Не след! – насупившись, молвил могутный витязь.

Во время опроса свидетеля остальные участники «встречи» не теряли времени даром. Два жбана медовухи, раздобытые Лазарем Раввиновичем, мелели на глазах, точь-в-точь Аральское море. Не спасли положение и три бутылки перцовки, извлеченной Вадимом из недр рюкзака. Младшак наших новых знакомцев оказался разбитным парнем с длинными черными локонами у висков и столь же длинными смоляными висячими усами. Найдя благодарную аудиторию, удалец, положив ладони с длинными тонкими пальцами на крестовины двух мечей, висевших с обеих сторон у его пояса, вовсю травил байки о лихой привольной жизни вдали от чопорного двора и о богатырских подвигах участников импровизированной пьянки. Однако в момент, когда я подходил к пирующим, сидевший ко мне спиной Неждан Незванович, за хмельною чарой напрочь позабывший слова старшего собрата о государевом деле, весьма чувствительно ткнул в бок Вадюню с неизменным за последний час предложением:

– Ну, чего, витязь, это, с дороги отдохнул? Пошли – схлестнемся!

– Ну, ты достал в натуре! – Вадим Ратников, и на трезвую голову не отличавшийся ангельским терпением, вспылил не на шутку. – Тебе что, в бубен прислать? Ты меня за фраера держишь?

Уж не знаю, насколько речь моего соратника была понятна грозному Ломоносу, но, видимо, все задиры Вселенной владеют своеобразным тайным языком, понятным недруг недругу в любом конце света. Или, если быть точным, в любом конце миров. Тем более что если у Неждана Незвановича и оставались какие-то сомнения насчет смысла услышанного, ответный пинок, отвешенный Вадимом, был призван положить конец всем возможным кривотолкам.

– Ну дык пошли! – плотоядно улыбаясь, резво вскочил на ноги страж границы.

– Все ж таки решили схлестнуться? – подходя вплотную к забиякам, прогудел Святогорыч. – Ну-ну, доля вас храни. Это, того, как драться будете? До смерти аль до первой крови?

– Да это уж как получится, – не мудрствуя, пожал плечами вопрошаемый.

– Уж зело крут ты, Нежданушка, ни к чему это. Мягче с людями надо быть, учтивее. – Светозар положил левую руку на плечи Вадима, отчего тот слегка осел и пригнулся к земле. – Ты вот что, добрый молодец, послушай меня да на ус намотай. На копьях али на мечах с Нежданом биться – дело нешуточное. Он тут кого хошь с коня собьет да об колено поломает. А еще нагрудник у него из самой Тюрбании привезенный, его Богдемагнус для царя Салтана ковал. Эту сталь ничегошеньки пробить не может! Разве что на булавах с Незванычем можешь потягаться. Э-э, – он оглядел Вадюнино снаряжение, – да у тебя-то и палицы нет! Негоже так, витязь, негоже! Вот хошь – свою могу одолжить? – Он снял с запястья шипастую булаву, подкинул ее в воздух и поймал с непринужденностью, с какой ловят одноименный предмет высокохудожественные гимнастки. – Это у меня легкая, для пужания. Всего-то полтора пуда.