Константин Платонович прошел к полузакрытой ложе и уселся на мягкий диван, его приятели устроились рядом, что-то шумно между собой обсуждая, а телохранители привычно расположились вокруг ложи. Тут же объявилась пара половых, быстро принявших заказ от приятелей Князя-младшего. Сам же он в обсуждении меню не участвовал, а феерическим действием на сцене не интересовался вовсе.

Что-то угнетало его, грызло изнутри, тревожило. И я догадывался, что именно. Убийство Аскольда Ромуальдовича, произошедшее всего несколько часов назад, никак не могло выветриться из сознания Костаса.

Что ж, пришло время нам пообщаться!

Я встал со своего места и неспешно направился к княжеской ложе. При моем приближении телохранители заволновались, но я спокойно остановился и жестом подозвал одного из них к себе, а когда тот подошел, то продемонстрировал ему мой «лист вседозволенности».

Телохранитель перечитал бумагу дважды, а подпись и печать великого князя чуть ли не обнюхал, но, убедившись в их подлинности, лишь поклонился и, вернувшись к своим коллегам, что-то быстро им объяснил.

На меня кинули несколько заинтересованных взглядов, но уже не хватались за револьверы, как только я продолжил свое движение к ложе. До нее оставалось не более семи шагов, когда великокняжеский сын внезапно заинтересовался происходящим и поднял на меня взгляд. Давненько уже я не видел в чьих-либо глазах такого неподдельного, животного ужаса.

Костас смотрел на меня как кролик на удава, завороженный и подавленный.

Внезапно я осознал, что смотрит он вовсе не на меня, а словно сквозь мое тело, на что-то за моей спиной. И тут же вокруг послышались первые недоуменные крики.

Я резко обернулся. Прямо от дверей через весь зал к нам четко, размеренно шагали два моих недавних знакомца, те самые соглядатаи, что следили за мной от самой резиденции великого князя и коих я принял за его доверенных людей. Вот только теперь я так уже не думал.

Одинаково высокие, широкоплечие, крепко сбитые, в дорогих костюмах, с аккуратно повязанными галстуками, поверх – черные плащи до колен, на головах – шляпы, не модники, но люди, знающие себе цену, в руках они держали смертоносное изобретение – «томми-ганы», или же, другими словами, пистолеты-пулеметы полковника Томпсона – любимейшее оружие «гангстеров», как называли бандитов по ту сторону Атлантики. Вот уж не думал, что у кого-то в наших краях имеются подобные диковинки.

Я выхватил револьвер, нырнул за ближайший столик и тут же перевернул его, и в этот момент незваные гости открыли огонь. Пули летели хаотично, поражая случайные цели.

Вокруг завизжали женщины, посетители бросились к выходу, по широкой дуге огибая опасный участок и сметая все на своем пути, музыка стихла, танцовщицы мгновенно исчезли за кулисами. Вышибалы не показывались, понимая, что против ураганного огня «томми-ганов» не помогут никакие крепкие кулаки.

Только телохранители Костаса открыли ответную стрельбу, но они находились в невыгодном положении, и двое из них погибли почти сразу.

Я видел, что убийцы шаг за шагом приближаются к цели, и понял, что все это кончится для великокняжеского сына плачевно. Поэтому недолго думая я выскочил из своего временного укрытия и, отстреливаясь на бегу, подскочил к княжеской ложе. Один из приятелей Костаса был к тому времени мертв, а второй куда-то испарился. Сам же Князь-младший сидел словно завороженный и не предпринимал ни малейших попыток спастись. Ему повезло, он пока даже не был ранен, хотя пули вокруг так и свистели.

– Прикройте нас! – крикнул я оставшимся телохранителям. – Я уведу его через черный ход!