- Гораааай! – снова хором протянули мужчины, с осуждением уставившись на Стража. 

   - Ты похитил несовершеннолетнюю?! – Пал Палыч снова побагровел. – Совсем крыша поехала, Литвинов?!

   - Я не знал! – он скрипнул зубами, шагнул к столу и наполнил стаканчик друга до краев. – Пей, полегчает.

   - Не знал он. А надо было знать!

   - Как? Паспорт у нее попросить?

   - Ты понимаешь, что это статья? 

   - Если учесть, что он меня тискал, то уже две статьи. – Такой случай я не могла упустить.

   - Горай?! – рявкнул Пал Палыч.

   - Не было… - начал мужчина и осекся. – Вернее…. – он метнул в мою сторону злющий взгляд. – Магда, иди уже спать! 

   - Куда торопиться? – я взяла гроздь винограда со стола и начала отщипывать по одной штучке.  

   - Хочешь, могу даже сказку прочитать, - прорычал Страж, - чтобы уснула, наконец-то, и перестала превращать мою жизнь в фильм ужасов!

   Мне вспомнилось лицо отца, читающего для своей Малинки на ночь. Глаза предательски защипало. Я шлепнула виноград обратно, развернулась и пошла прочь, ничего не видя из-за слез. 

17. Глава 5 Первый снег

ГОРАЙ

   Когда я проснулся, комнату наполнял нежный свет – таким он бывает только наутро после того, как ночью выпал первый снег. На диване в обнимку дрыхли Пал Палыч и Славка, Эдик уехал домой еще вчера. Магды, конечно же, во второй маленькой комнатушке с кроватью не было. Удрала. Кто бы сомневался!

   Чертыхаясь, вышел на улицу и замер перед красотой природы. Первый снег. Первозданная тишина и непорочность. Как же, оказывается, соскучился по тебе. Когда переезжал в Испанию, думал, что уж о холоде и промозглой слякоти, о зиме и не вспомню. А оказалось, что солнечная Марбелья как бесшабашный друг-тусовщик, с ним всегда весело и приключения до утра, но не поговоришь по душам, когда накатила грусть или что-то произошло, твои беды ему неинтересны.

   Белое невесомое покрывало лежало ковром на земле, шапочками высилось на ветвях, бережно скрыв всю неприглядность поздней осени уютной красотой. Невесомые снежные бабочки медленно порхали в холодном воздухе, танцуя свой последний танец.

   Я опустил глаза вниз, не решаясь ступить на великолепное творение природы, но разглядел припорошенные снегом следы, ведущие за дом, в сад, и пошел вдоль них. А вот и Магда. Взобралась на старую собачью будку и что-то срывает с деревьев. Я улыбнулся, залюбовавшись ею. Красивая. И несовершеннолетняя. 

   Лужицы, промерзшие за ночь, похрустывали под ногами, поэтому беззвучно подойти не получилось. Повернув голову, она посмотрела на меня и ничего не сказала. Обижается. На что? Вообще не могу ее понять. Ощущение, что все время делаю и говорю что-то не то. 

   - Доброе утро. – Я подошел к ней. – Чем ты занята?

   - Собираю сливы, которые каким-то чудом еще висят. - Девушка отправила сорванное в карман куртки и потянулась за следующими. Будка закачалась. 

   - Упадешь ведь! – я подскочил к ней – как раз вовремя, чтобы поймать, и прижал к себе. В волосах сияли снежинки. Отпускать не хотелось, но Магда начала отталкивать меня.

   - Помнешь ведь все сливы, - недовольно пробурчала она.

   - Это вместо спасибо, да?

   Какие же у нее глазищи, загляденье! Говорят, у Лилит такие. От них даже Каин потерял голову. А вот мне следует взять себя в руки. 

   Мы вернулись в дом, друзья сонно посмотрели на нас. Пал Палыч полез в карман пальто за таблетками, громко проклиная самогон и Славку. Тот, помятый, чувствовал себя не лучше, очевидно, но отмалчивался. Магда выложила на стол «добычу» - сливы и несколько яблок, выслушала благодарности и села на диван.