Собрав пустые бутылки, Рыжий ссыпал их в холодильник. В каком-нибудь переулке в Чарминге они могли бы этим не заморачиваться.

– Смахивает на то, что тебе надо было смотаться из города больше, чем мне, – заметил Джекс.

Рыжий приподнял холодильник.

– Это ж не я только что откинулся из Стоктона.

– Я в порядке, Рыж, – изобразил улыбку Джекс. – Как ты правильно заметил, я откинулся. Теперь я помолвлен, а ты молодожен. Клуб привел свое хозяйство в порядок. Бабло опять потекло. Все хорошо.

Рыжий испустил негромкий смешок, но без малейшего намека на веселье.

– Вот это-то меня и беспокоит, – проворчал он и потащился через лес обратно к хижине.

– Как это? – полюбопытствовал Джекс, пристраиваясь следом. – У нас что, какие-то неприятности, о которых ты мне не сказал?

– Неприятности всегда на подходе, брат, – угрюмо усмехнулся Рыжий. – Что и терзает меня в подобные времена. Времена, когда не знаешь, с какой стороны они нас оглоушат.

Они уже добрались до хижины и принялись готовиться к возвращению в Чарминг, а слова друга все вертелись в голове у Джекса. Его встревожило то, что мысли Рыжего о неприятностях перекликались с его собственными, как эхо, будто оба они плавают в океане невзгод, только и дожидаясь очередной большой волны.

Ни тот ни другой не мог предсказать, когда нахлынет следующий девятый вал и кого он накроет с головой.

Они только-только выехали с лесного проселка на длинную выгоревшую двухполосную дорогу, идущую параллельно шоссе 99 на протяжении дюжины или около того миль между Чармингом и Лодаем. За рулем сидел Рыжий, а Джекс копался в стопке старых компакт-дисков на полу. Выбрал «Пьяные колыбельные» в исполнении группы «Flogging Molly», потому что шибающий в голову заглавный трек всегда цеплял его за душу, наводя на мысли об Ирландии и отце – две темы, затронутые в совокупности, всегда бередившие его душу и как-то разгонявшие настроение.

Джекс отвернулся к окну, чтобы поглазеть на пыльный виноградник, видавший лучшие времена. И заметил в зеркале заднего вида черный «Хаммер», быстро надвигавшийся на них сзади.

– Возрадуйся, братан, – сказал Джекс, открывая бардачок, чтобы извлечь «Глок 17», лежавший там на подхвате. – Теперь мы хотя бы знаем, с какой стороны нагрянет беда.

Рыжий бросил взгляд в зеркало:

– Блин! Думаешь, федералы?

– Ты знай гони, – ответил ему Джекс. – Если это федералы, ствол мне не понадобится.

И передернул затворную раму, вогнав патрон в патронник, нутром чуя, что это не федералы.

Рыжий втиснул педаль акселератора в пол, и пикап с ревом рванул вперед. Разрыв между ними и «хаммерюгой» на секунду-другую увеличился, а затем чудовищный черный автомобиль начал снова сокращать дистанцию. Сжав рукоятку «глока» покрепче, Джекс поглядел налево, через двухполосную дорогу и полоску травы, деревьев и кустов, отделяющую их от шоссе 99.

– Срежь поперек, – распорядился он.

– Ты серьезно? – Рыжий мельком бросил на него суровый взгляд.

В сотне ярдов впереди грунт между боковой дорогой и шоссе выровнялся, и показалась старая накатанная колея, проложенная другими машинами, проезжавшими здесь поперек в прошлом. По ней с противоположной стороны катил в их сторону белый фургон.

– Сразу за грузовиком, – сообщил Рыжий. – Держись за что-нибудь.

Джекс провожал взглядом белый фургон, приближающийся к двухполосной дороге, мысленно считая секунды. Двигатель «хаммерюги» взревел, и он поддал пикап сзади. Рыжий и Джекс подскочили на сиденьях от удара.

– По ходу, федералы отпадают, – заметил последний, свободной рукой упираясь в торпеду.