Бррр… Мерзость. Ненавижу.

Прохожу в подсобку. Наливаю горячего чаю в свою кружку с маками. Беру конфетку из общей вазочки. И иду обратно на рабочее место.

Ставлю чашку на стол, конфетку рядом кладу. Говорят, сладости повышают настроение. Мне сейчас это не помешает.

Девочки как раз возвращаются. И правда несут пирожные в коробочках. Одну сразу же мне на стол ставят.

Сквозь прозрачный пластик контейнера проглядывают яркие зеленые листики и пышный желтый цветок. По краям белый крем. Выглядит очень аппетитно.

– Это взбитые сливки, – уточняет Таня, – чтобы не портить фигуру.

У Татьяны, конечно, она идеальная. Я же подобными пустяками не заморачиваюсь. Да и проблем с весом никогда не было. Ни в юности. Ни после родов.

Надя у нас тоже очень худенькая. Того и гляди ветром сдует. Вот ей бы как раз пара пирожных с кремом не помешала.

Но у нее скорее всего от нервов и стресса. Она мамочка очень тревожная. Постоянно смотрит на телефон.

Я не то, что пофигистка. Но к случающимся со мной в жизни событиям отношусь более спокойно. Плюс у меня есть родители, готовые всегда поддержать.

А у Нади только мама. И та перенесла тяжелую операцию. До сих пор окончательно не восстановилась. Девушка что-то про это рассказывала.

Печальная история на самом деле. А теперь она еще одна воспитывает ребенка.

На фоне нее мне несказанно повезло. Даже грех жаловаться.

Такие истории, как у Нади, придают сил. Заставляют посмотреть на свою жизнь иначе. Отучают ныть по пустякам. Ценить мелочи жизни.

Ведь где-то есть люди, которым гораздо хуже.

А у меня чай горячий на столе и конфетка рядом. И, вообще, я в тепле. Зарабатываю деньги. Сынишка пристроен в садик. Родители живы-здоровы.

О чем тут еще можно горевать?

В памяти всплывает лицо. Мужское. Серьезное. Сосредоточенное. Кажется, будто Орлов младший смотрит на меня с каким-то укором. Упреком. Серые глаза слегка сужены.

Такое могло бы произойти, не скажи я о сыне. Решив, в тайне родить ребенка. Даже не попытавшись поставить в известность отца.

Но я ведь сказала. Совесть моя чиста.

Они сами мне не поверили. Хоть и имели полное право. Дурацкий тест ДНК.

Отхлебываю чай. Обжигаюсь. На глаза выступают слезы. А может быть дело вовсе не в чае. Он, конечно, горячий, но не настолько.

Именно в этот момент дверь в кабинет открывается.

В кабинет входит Орлов младший. Все вокруг сначала замолкают.

Кажется он один. Пришел познакомится с сотрудниками? Теперь уже своими подчиненными?

Нормальная практика. Но к нам обычно заходят в последнюю очередь. Мы не аналитика и не отдел продаж. А он, похоже, с нас начал. Странное.

Слегка вытягиваю голову. Но Ильи не вижу. Мужчины оставались вместе. Было бы логично, если бы главный юрист устроил новому заму экскурсию.

Но и здесь логика не прослеживается. Ильи не видно и зам заходит один.

Мужчина оглядывается. Мой стол ближе всех к двери. Но он, как специально, его игнорирует. И меня вместе с ним.

Продолжаю терзать в голове мысль, узнал он меня или нет. Если узнал, то у его поведения только одна причина – я ему неприятна.

Впервые за день хочется, чтобы Кирилл меня не признал. Чтобы его равнодушие и некая даже пренебрежительность не была адресована мне лично. А просто незнакомому человеку.

Почему так этого хочу? Орлов мне не безразличен? Или это из-за сына, которого я ему родила?

Не ему, конечно. Тут же себя поправляю. Я для себя рожала. Вешать ребенка на чужую шею никогда не собиралась.

Просто хотела поступить по совести. Хотела, чтобы отец тоже знал, что вот у него тут сын растет.

Так все по-дурацки с этим тестом получилось.