- Карен, можешь мне объяснить, почему тебе не нравится Заболоцкая? – обнаглев, я решаю, что попытка – не пытка. Максимум, что он может сделать – это посмотреть на меня так, что я дурой себя почувствую. Но чувствовать себя дурой благодаря всем моим родственникам, особенно младшим, у меня получается весьма хорошо. Так что не пугает.

- А кто сказал, что она мне не нравится? – преспокойно произносит Карен.

- В смысле?

Я ожидала любого ответа, но только не такого.

- Ну кто-то тебе говорил, что она мне не нравится? Может, это нотариально заверенный документ, где так написано?

Зануду какого-то включил, но меня так не испугаешь.

- Никто мне не говорил, но если мыслить логически…

- У девушек проблемы с логикой, – машет в мою сторону и отворачивается, зевая.

- Подожди, – я трясу его за рукав свитера и заставляю развернуться снова на меня. – Хорошо, нет такого, что она тебе не нравится. Тогда почему вы вообще не общаетесь и даже вместе со мной пересекаться никак не хотите?

- Потому что я не нравлюсь ей, а я очень хорошо чувствую, когда не нравлюсь девушке. Вот ты, рыж, меня обожаешь, – он щелкает меня по носу. – А она раздражается от одного моего вида. Я не могу испытывать радости от этой мысли, поэтому стараюсь делать вид, что мне все равно.

Хмм… Он сказал «делать вид»? То есть на самом деле ему не все равно? Таааак, Мхитарян, у тебя большие проблемы!

- Послушай, Каренчик…

- Физичка пришла. Угомонись, рыж, иначе мы оба вылетим с этого урока, а я дурацкую школу планирую хоть как-то окончить.

Надуваю щеки от обиды, но стараюсь прийти в себя. Буквально через три секунды на моем лице уже красуется улыбка, за которую похвалили бы даже братья, – она милая, но несет в себе страшную угрозу.

Я знаю, где ты бываешь один, Мхитарян, и я тебя найду.

После основных уроков перед факультативами у нас есть небольшой перерыв, который большая часть класса тратит на обед. Я же, перекусив пиццей из буфета, оставляю сумку с вещами в классе для занятий и выхожу на улицу в целях изучения окрестностей. Карена ожидаемо вижу на пришкольном стадионе у баскетбольной корзины. Он лениво забрасывает мяч в кольцо, ловит и забрасывает снова. И ему вполне комфортно делать это все одному.

Когда ему было десять, его родители развелись. Отец, который родом из Армении, вернулся на Родину, а мать пыталась загасить боль от развода встречами с другими мужиками. Мой одноклассник так нуждался во внимании и поддержке в тот момент, но ничего подобного не получил. Наверное, именно это и стало причиной, почему Карену нравится быть волком-одиночкой.

Он не любит показывать свои эмоции, тяжело впускает людей в свое личное пространство, не любит быть уязвимым из-за чего-то или кого-то. Он сам по себе уже давно, и тем приятнее, что для меня сделано исключение. Я точно знаю, что между нами только дружба – мы обсуждали это как одно из условий сосуществования в самом начале. Но эта дружба настоящая, а не от безысходности.

Я спускаюсь в чашу стадиона, разглядывая Карена со стороны, и впервые критически отмечаю про себя, что за лето он слегка схуднул. От нервов что ли?

- Так, Мхитарян, нам надо поговорить, – громко заявляю, когда подожду к баскетбольной площадке.

- Раз ты на стадион даже пришла, видимо, реально надо. Ну, что хотела узнать?

- Ты что-то от меня скрываешь?

Карен в очередной раз прицеливается в корзину, но, услышав мой вопрос, жутко мажет и даже на секунду забывает про мяч.

- И как ты сделала такие выводы? Левина, мне казалось, мы достаточно знакомы…

- Вот именно! – перебиваю его и подхожу еще ближе. – Мы достаточно знакомы, чтобы я почувствовала – что-то происходит.