– Что? Плюшками балуетесь? – сведя брови, спросил мужчина.

– Нет, – помимо моей воли губы стали сами расплываться в улыбке. – Смену передаем.

– Это у вас что, Оксана Станиславовна? – он взял ее бесцеремонно за руку и резко дернул рукав халата вверх.

Я, наверное, и сдержалась лишь потому, что Леонид Евгеньевич сам в шоковом состоянии смотрел на огромный синяк и выпирающую кость, а у Оксаны слезы брызнули из глаз.

– Екатерина, я вас попрошу задержаться на полчаса, если у Оксаны Станиславовны перелом, то я найду другую медсестру. Да нет, в любом случае я найду на пост другого человека. Подождите… пожалуйста, – уже более мягко проговорил мужчина и повел Оксану за собой. 

Девушка слабо сопротивлялась, я видела, что она правой рукой как-то странно пишет, но не придала этому значение. Вот же бывают такие сволочи. Надеюсь, Оксане директор наш вправит мозги.

– Сколкина, почему ты еще не сдала смену? – рядом со мной материализовался Максим Андреевич. – И по какой такой веской причине ты меня заставляешь ждать?

– Это вы мне? – вскинула я взгляд на врача.

– Тебе Сколкина! Совсем страх потеряла? Я тебе мальчик, что ли, бегать за тобой? – рявкнул он на все отделение.

– Я вас не просила, – меня так бесил сам факт, что этот урод так со мной разговаривает. – И смею заметить не держу.

Мне ещё хотелось пожать плечами, но я сдержалась. А увидев, как глаза мужчины вспыхнули чистой яростью, меня сразу злость пробрала.

– Ты берега-то не путай! Нашла себе покровителя и теперь нос задираешь. Я просто поговорить хотел, – повысил голос Максим Андреевич.

– О чем ты с ней хотел поговорить?.. – зарычал за его спиной Верный, но Максим его не видел.

– Тебя это не касается, – отмахнулся от Потапа Андреич.

– Что происходит? – кажется, у Леонида Евгеньевича, этот вопрос сегодня главный.

– Лень, я хотел у тебя спросить, что это твои работники распоясались и не дают отдыхать пациентам?

Держась за бок, Верный медленно двигался в нашу сторону. Теперь, когда Максим Андреевич понял, кто с ним разговаривал, он моментально сошел с лица. Кажется, у него даже губы посинели, главное, чтобы удар не хватил. А то ещё и доктора спасать придётся, хотя я не уверена, что Конвоев задержится в клинике надолго. Выражение лица Верного было ну очень злым и решительным.

– Потап Михайлович, вам же нельзя вставать ещё минимум сутки! Лежать надо после такой операции, разве вам лечащий врач не сказал? – возмутился Носов Леонид Евгеньевич.

– Не потрудился, знаешь ли, – ухмыльнулся Верный.

Он начал бледнеть, и я сразу же рванула к мужчине и успела подхватить. Откуда только силы взялись? Несколько секунд спустя мне на помощь пришел директор и помог довести Потапа в палату.

Главврач не любил, когда его так называют, потому что перестал оперировать несколько лет назад. Почему, никто не знает. И мы уже привыкли говорить директор.

– Екатерина, вас заменит медсестра с травмы, она знает, что здесь и как, вы как раз на ее место были приняты. Идите отдыхайте, – после того как мы уложили Потапа в постель, сказал Леонид Евгеньевич.

– Хорошо, спасибо, вы посмотрите за Потапом Михайловичем? – сама от себя не ожидая, спросила я.

– Да, я присмотрю, – улыбнулся мужчина и прошелся рукой по своим каштановым волосам.

– А как Оксана? – уже в дверях уточнила я.

– Не очень, – нахмурился Леонид Евгеньевич. – Ты знала, что он ее так бьет?

Я кивнула и ждала дальнейших вопросов. Сама что-то говорить не стала, если Оксане нужно будет, сама на все вопросы ответит.

– Иди, – махнул он рукой.

– До свидания, Леонид Евгеньевич, – попрощалась я.