Василий снова поклонился и указал рукой в сторону кузнечного цеха. Я хотел посмотреть на новый механический молот, звуки ударов которого заглушали всё вокруг.

С семейством Тумашовых[2] мне откровенно повезло. В своём времени я и не слышал об этих промышленниках. Зато здесь, как только узнал, что столь ценные кадры занимаются мелочёвкой, то сразу перетянул всех братьев на государственный завод. Трое работают в Туле, а один отправился в Тагил помогать производить медь. Также Пётр Тумашов, находящийся сейчас на Урале, посвящён в серебряный проект, который будет помогать развивать. Поверьте, столь ценные кадры найти в России просто невозможно. Надо либо воспитывать свои, что долго, либо приглашать из Европы за безумные деньги.

– Не стой, как истукан, – говорю вошедшему и киваю на стул: – Садись, дело у нас сложное.

Наиболее приближённым людям и министрам я разрешаю послабления в этикете при посещении моего кабинета. Не люблю, когда человек мнётся стоя или нависает, пытаясь объяснить какую-то закорючку в документе.

– Твой брат выполнил поручение, даже сделал больше. По возращении Никиты оба получите дворянство и землю на юге. Также передам вам поместья, изъятые у бунтовщиков, расположенные ближе к Москве. Деньгами тоже не обижу.

– Государь! Да я! Мы ведь ради державы, а не наград! – вскочил взволнованный Гаврилов.

Машу ему рукой, чтобы садился, и открываю папку, принесённую главой разведки. Быстро пробегаюсь по тексту и киваю в знак одобрения:

– Значит, в трёх греках, согласившихся работать на нас, ты уверен, ещё двое под сомнением?

– Точно так, государь. Только с этими попами поди разбери. Я потому и приказал своим людям подойти к мелким сошкам. При этом все они занимают важные должности – секретари, писцы и один герменевт, то есть переводчик, – быстро ответил Иван и не удержался от вопроса: – Разреши спросить? Зачем ты высылаешь столько священников разом? Ведь это вобьёт огромный клин между константинопольским патриархатом и нашими иерархами. Не удивлюсь, если греки в ответ сразу вернут церковников, поехавших сверять священные книги. Да и сам разлад с греками выглядит непонятно. Они ведь наши братья во Христе и всегда помогали чем могли. А мы ещё в Крыму поступили с ними столь жестоко. Наши ссоры только на пользу магометанам.

Да плевать. Комиссия из представителей РПЦ и старообрядцев торчит в Порте уже два года. Всё никак не могут прийти к консенсусу по канонам, вызвавшим раскол. Или просто отдыхают на юге за мой счёт. Дело с примирением начинает двигаться, только когда я даю всем пинка. Но не будем о грустном.

– Знаешь, я порядком удивился, когда узнал, сколько греков и западных русинов окопалось в наших епархиях и синоде. Самое страшное, что именно они часто определяют важные вопросы, особенно касающиеся канонов и толкования писания. И в основном пришлые попы действуют против России. С виду всё благостно, а если копнуть, то именно они стоят за разжиганием ненависти к раскольникам и требованиями жестоко расправляться с отступниками. Хотя надо разобраться, кто ещё настоящий отступник, – отвечаю со злой усмешкой. – Представляешь, в епархиях находились люди, которые приехали с самим патриархом Иерусалимским Паисием, спровоцировавшим Никона на реформы. То есть какие-то греческие попы, которые успели состариться, сидя тридцать лет в России! И мнится мне, что их оставили присматривать за тем, чтобы разлад в нашей церкви не прекращался. Выходцы из Польши не лучше. Многие из них тайные униаты, служат Риму и тоже способствуют разжиганию разногласий. Поэтому греки и поедут домой, а русины понесут слово божье самоедам и эвенкам. Коли откажутся, то отправлю их в армию строить укрепления.