Или взять замужество сестёр. Фёдор Алексеевич вроде сам подобрал женихов, но позволил будущим невестам принять решение. И нашёл себе верных помощников. Вон собственный сын князя просто загорелся новым делом и поддерживает молодую жену, которая сейчас не праздна. Хотя неверно звать молодухой двадцативосьмилетнюю Софью. Кстати, Барятинским тоже повезло, ведь зрелая Марфа вышла за брата сегодняшнего гостя.

Сейчас ведётся борьба за право породниться с Романовыми через Екатерину и Марию. Но царь пока не принял решения. Зато объявил о скорых смотринах для Ивана. Князь подумывал отправить туда кого-то из девиц Волконских. Однако есть указание государя родниться с разными семействами. Оно и правильно, хватит им произвола времён Милославского. Пусть лучше будет семь или восемь родов, чем один подминающий всё под себя. Для страны оно полезно. Старому князю понятно желание царя укрепить свою власть и одновременно опереться на борющиеся между собой семьи. Всем им сложно договориться. А ведь есть ещё выдвиженцы молодого правителя. Взять тех же Лихачёвых или Башмакова, имеющих вес поболее многих старых родов.

Была ещё одна мысль, которую Волконский хотел обсудить с товарищем министра обороны. Звание-то какое любопытное! Без пары чарок медовухи не разберёшься.

Поговорив с Барятинским о погоде, детях и будущем урожае, хозяин кабинета перешёл к важным вопросам. Но всё равно начал издалека:

– Как думаешь, не поспешил государь с персидской торговлей? Я слыхал, что у магометан неспокойно. Мы сейчас привыкнем к поступлению иноземных товаров, вложив ещё больше денег, и прогорим, если поступления шёлка или специй прекратятся. Да и неспокойно на Каспии, вроде казаки с иными татями снова начали озорничать.

Надо заметить, что, несмотря на почтенный возраст, Фёдор Львович внимательно следил за любыми делами, в том числе торговыми. Когда царь объявил о создании Волжской торговой компании, то князь среди первых внёс свой пай. Заодно и помог Коломенкой верфи строить струги. Волконский провёл в походах немало лет и занимался снабжением русский армии по Днепру с Доном. Вот и потрудился на славу, за год решив все вопросы. За что был пожалован местом в Сенате.

– Коли в Персии рухнет власть шаха, то купцы всё равно повезут шёлк, специи и селитру. Особенно, как расторгуются в этом году. И местная знать будет их поддерживать. Вон сколько голландцев и прочих немцев слетелось, едва прослышав о начале перевозок. Что касается моря, через месяц мы спускаем два первых военных судна, называемых в Европе флейтами. Безопасность мы обеспечим и разбойников уничтожим. Я ведь не просто так ездил в Астрахань, – пояснил Барятинский. – Там всё бурлит, и народ прибывает с каждым днём. Кого только в город не занесло! Кроме персов много хорезмийцев и бухарцев. У них тоже есть шёлк, заодно выход на Каспий. Думаю, у Возницына прибавится дел. Ведь придётся ставить новый порт на восточном берегу моря. Это если мы со всеми договоримся.

Недавно в Астрахани открылось особое представительство для более быстрых сношений с южным соседом. Его главой назначили вернувшегося из Польши Возницына, который заодно являлся и послом, обязанным по необходимости ездить в Персию или принимать людей шаха в России.

Одновременно ведомству Прокопия Богдановича вменено помогать купцам из иных стран и разбирать споры. Также постоянное представительство открылось в Реште, обеспечив связь с Советом евнухов и русскими торговцами. А ещё русский двор вскоре должен открыться в Исфахане, как и персидские представительства в Нижнем Новгороде и Москве. Царь в этом вопросе не торопился, налаживая всё потихоньку. Он считал, что лучше всего страны сближает общая выгода. Но народ должен почувствовать, что начал богатеть.