Люди сомневались.

– Неужто, учинив такое, он обманывать вас думает?! – вещал агитатор.

– Сумлеваемся мы.

– Петр Алексеевич ведает, как вас обманывают сборщики! Они и вас, и его, собаки, вокруг носа водят. Да только как их поймать?..

Кое-кто из крестьян на агитатора посматривал недобро. И было видно, если бы не несколько солдат в сопровождении, ждали бы его побои. Или еще что похуже. Да только супротив вооруженных людей они не решались.

В том, что сборщики налогов – люди нехорошие, сомнений ни у кого не имелось. А вот в том, что царь не попытается с них, с крестьян, три шкуры содрать, – очень даже.

Агитатор же продолжал.

Рассказывал о том, что Петр Алексеевич уже барщину отменил. Чем многим жизнь облегчил. И ныне никто из дворян или иных не в силах простой люд заставить работать на себя. Да еще и отрывая в самый неурочный час посевной или жатвы от своих наделов.

– Брешешь ты! – рявкнул наконец один из недовольных.

– Собака брешет! А я говорю! – ответил ему агитатор. – Царскую волю разъясняю.

– Так ты езжай в соседнее село. Там помещик своих до сих пор на поля гоняет! Вот и вся царская воля!

– То не царская воля! То преступник! – не унимался агитатор. – Верно он говорит? – спросил он, уже обращаясь к остальным селянам.

– Верно! Верно! – стало доноситься со всех концов.

– Так давайте челобитную составим! Я ее в канцелярию от вашего имени подам. Вот вам крест, подам! – широко перекрестился агитатор. – Царевич Алексей Петрович проверит.

– Что ему до нас?

– Он порядок превыше всего ставит! Государь издал указ? Издал. Значит, исполнять надо. Вы люди темные. Потому я к вам и прислан. Донести слова государя. Рассказать все. Просветить. А то – помещик! Он знать обязан. И ежели, зная, творит злодейство, то будет наказан!

По толпе прошел ропот.

Разные эмоции выражали люди.

Помещик не их. Но коли выяснится, что они на него донесли, он может и до них добраться. Боязно.

– А вы не робейте! Алексей Петрович всяких нарушителей вот как держит! – сжал агитатор кулак.

Молчание.

– Фома, – произнес агитатор, – бери бумагу и пиши. В селе… хм… каком? – спросил он у крестьян.

Те ответили.

Мал-помалу разговорились.

Рассказали подробно.

И с их слов записали.

Все, что знали.

Фома закончил. Протянул агитатору листок.

Тот достал кожаную папку на завязках. И перед тем, как эту бумажку туда положить, достал оттуда целую кипу.

– Вон! Смотрите, сколько жалоб везу! Нет устроения на Руси. Ну да государь и наследник его за то взялись! Со всем разберутся! Им бы только узнать.

Ему не поверили.

Так он стал доставать из этой кипы бумажки наугад и зачитывать. И оказалось, что на помещика того многие уже доносили. Не они первые. Да и о других проказах там писано. В том числе, что девок портили. Или расправы чинили на потеху своей душе.

– А довезешь? – крикнул один из тех хмурых.

– Даст бог, довезу.

– А если помещик какой тебя перехватит?

– Для того мне солдаты и дадены. А если нас с солдатами перебьют, то о том царевичу точно станет известно. Он за нас перед государем отвечает. Так он теряться не станет. Лейб-кирасиров своих пошлет. Ужо они-то порядок наведут. Слыхали о них?

– Слыхали… – ответили несколько крестьян. Робко. Видимо, какие-то ужасы слышали.

– Все в железе. Лихие. И преданные престолу. Супротив них любой помещик что дите. В сопли сотрут. Так что не робейте! Справимся! Главное, вы сами не молчите. Говорите, коли что не так будет. Петр Алексеевич ведь государь не только над помещиками, но и над вами! Ему за вас пред Богом отвечать…

Сказал, а потом по новой стал их агитировать.