— Намеренно я ничего не снимал, — продолжает Артур. — Подозреваю, что Эмиль меня взломал и распространил это видео. Но даже после этого ты всё же осталась его невестой. Почему? Он шантажировал тебя этим?

— Он шантажировал меня Тимуром, — возвращаю себе маску стервозности. — И, как ты знаешь, его арестовали в конце. И осудили.

— Я пытаюсь понять, почему Майя это сделала, но отец и Эмиль не подпускают меня к сестре. Сейчас я персона нон грата в их доме, — признаётся он, хмыкнув. — После моего ухода из семейного бизнеса отец отказался от меня. Прогнал, и… Я ничего не могу понять! У меня ничего не состыковывается. Я даже к Майе не могу подойти! И это убивает! Я должен с ней поговорить. Если не о том, что заставило её посадить Тимура, так о том, как она. Я боюсь за неё, Карин.

— Чего ты от меня хочешь? — шепчу, не в силах сдержать эмоции и слезы.

— Я верю, что Тимур не трогал тогда мою сестру, и у них всё было обоюдно, — говорит, но я лишь поджимаю губы.

Если бы он тогда поверил… всё могло сложиться иначе.

Но был бы у меня тогда кудряшка?

— Карин, — берёт меня за руку. — В память о брате — помоги мне!

Выдёргиваю руки и вскакиваю с ненавистью посмотрев на него.

— Не смей говорить о моём брате! Слышишь?! — наклоняюсь к нему и со слезами на глазах кричу:

— Не смей! Ты не знаешь, что нам пришлось пережить! Не знаешь! 

Вскакиваю и иду к кромке бассейна и останавливаюсь спиной к нему. Мне нужно время, чтобы успокоиться. Осознать всё и начать думать трезво. Не на эмоциях.

Понимаю, что моя реакция сейчас чересчур взрывная. Надо спокойнее реагировать. Но я не могу, когда он рядом, и когда заходит тема о Тимуре и том времени, когда… Вспоминать страшно. Перед глазами сразу месиво, оставшееся от Тимура после последней драки.

Я чудом тогда Марка не потеряла. До того нервничала, переживала и плакала.

— Принцесса, — он подходит сзади и обнимает меня. Игнорирует даже то, что в доме мой законный муж. Пусть и фиктивный, но он ведь этого не знает. — Прости… — шепчет и целует затылок. — Мне очень жаль.

— Что ты хочешь? Какая помощь тебе нужна? — хрипло интересуюсь. — Я отвечаю на твои вопросы. Что ещё?

— Поехали со мной в Россию, в дом моих родителей, — предлагает невообразимое, даже и не думая выпускать из своих объятий. — Они не дадут мне поговорить с Майей наедине, но мне кажется, когда она увидит тебя, то заговорит сама. Из чувства вины.

— Это жестоко.

— Это единственный способ понять, чем они её держат и забрать её, — говорит спокойно, но я чувствую, что ему самому хреново от своей идеи.

— Я поговорю с мужем, — уклончиво отвечаю. — Если он разрешит, то я напишу тебе.

— Карин, я… — разворачивает меня в своих руках и, подняв моё лицо за подбородок, наклоняется для поцелуя. Нервно облизываю губы и как самый последний предатель, дрянь… желаю этого. Хочу ощутить его губы на своих и вернуться в момент, когда была счастлива, Хотя бы на секунду.

— Мама? — звучит взволнованный голос моего сына, и я прихожу в себя. Отскакиваю от Хасанова и нервно смотрю на кудряшку.

Тяжело дыша, он смотрит на Артура и пыхтит. Сжимает свои маленькие кулачки, готовый убить своего… папу или дядю?

— Не тогай мою маму! — рычит и с разгона бежит на Хасанова и… сталкивает его в бассейн. Артур явно не ожидал этого, поэтому не успел среагировать и отпрыгнуть.

К слову, я тоже не ожидала такого от своего ангелочка. Никогда не видела в нём столько агрессии.

— Мама целует только меня и папа! — произносит Марк, смотря на всплывшего Хасанова. — А ты ухади! Ты чужой!

Разворачивается и идёт к шезлонгу, на котором сложены полотенца. Берёт верхнее и тащит его к краю бассейна. Кидает, продолжая зло пыхтеть.