– Почему? – удивляется Катька.

– Ты расскажешь ему, куда я сбежала, а я этого не хочу.

– Ну хотя бы напишешь, что с тобой все в порядке?

– Напишу, – обещаю подруге, покидая квартиру, но чувствую себя уже не такой раздавленной, какой была после ресторана.

Теперь я точно знаю, что у меня есть причины жить. И мы с малышом будем счастливы, вопреки всему. А Измайлов пусть дурит голову жене и рожает с ней деток.

Я же больше не пролью ни слезинки из-за этого мерзавца.

И я держу слово. Сев в автобус, я выбрасываю сим-карту и еду с несколькими пересадками почти за тысячу километров, возвращаясь в крохотную деревушку, где меня воспитывала бабушка и мне остался от нее дом, а в школе меня дожидается вакансия учителя.

Я начинаю новую жизнь, без Мирона, и верю, что больше никогда в жизни его не встречу.

Но у жизни совсем другие планы.

Почти три года спустя

– Что вы делаете! – выбегаю в огород и вижу, как мой забор сносят бульдозером. – Я вызову полицию! – кричу, но шум работающей техники заглушает мой крик.

Водитель бульдозера меня не слышит, а второй мужчина стоит рядом и разговаривает по телефону, наблюдая за происходящим безучастным взглядом.

– Остановитесь! – бегу в огород к заваленному забору и машу руками, чтобы прекратили это безобразие.

Ковш бульдозера приближается, но затем второй мужчина поворачивает ко мне голову, бледнеет и бежит к кабине машиниста. Я тяжело дышу, вижу, как громадная машина становится все ближе ко мне, но заниматься вандализмом на моей земле я не дам.

Время замирает, со лба скатываются капельки пота, а затем техника останавливается и я выдыхаю, только теперь осознав, что все это время не дышала.

– Ты совсем рехнулась?! – выскакивает из кабины водитель. – Какого лешего стоишь прямо под ковшом, жить надоело?

– Вы что же творите, сволочи? – справившись с тремором, наконец-то вспоминаю, из-за чего я только что умерла и заново воскресла.

– Как что? Сносим забор!

– Но вы не имеете права! Это моя земля и мой забор! Я сейчас вызову полицию, чтобы они вас, вандалов, засадили за порчу имущества! – уперев руки в бока, кричу в ответ на наглых мужланов.

– У нас есть бумаги! – появляется из-за ковша тот второй. – Вот видишь, здесь распоряжение, чтобы мы расчистили этот участок.

– Это невозможно, потому что это мой дом и моя земля.

– Ничего не знаю, здесь написано, что хозяева подписали акт передачи имущества, – продолжает размахивать своими бумажками другой, в клетчатой рубашечке.

– Я еще раз повторяю! Хозяйка этого дома я, и я ничего не подписывала.

– У меня распоряжение!

– Можешь подтереться своим распоряжением! – достаю смартфон и набираю номер полиции.

– Что ты делаешь? Куда ты звонишь? – продолжают орать два здоровенных лба на хрупкую меня.

– Лидочка! – слышу голос бабушки-соседки, которая присматривала за моим сыном. – Ах! Что же это творится!

– Прошу освободить территорию, гражданки! – напирает клетчатый. – На этой территории никого не должно быть. У нас подписан приказ о том, что нужно все снести.

– Как? Кто? – кудахчет соседка.

– Полиция, слушаю, – раздается гнусавый голос оператора.

– Алло! Приезжайте скорее. Ко мне на участок залезли бандиты и бульдозером сносят забор! – сама не верю в реальность происходящего.

– Назовите адрес, – слышу в динамике.

– Лесная десять, – отвечаю оператору, стараясь не выпускать из поля зрения перепалку соседки и непрошеных гостей.

– Вы вообще что тут делаете? Был выписан ордер, чтобы покинули эту землю. Вам же квартиру новую отписали? – продолжает возмущаться мужчина с бумажками.