Слезы льются и льются. Я чувствую, как насквозь промокает ткань на коленях, как глухо начинает стучать в висках кровь и пульсировать в голове тупая боль. Плачу горько, надрывно, пока хватает сил. Пока хватает слез. А затем в последний раз горько всхлипываю и вытираю ладонью мокрые щеки.

Как бы там ни было, а ничего уже не изменить. Я пока жива и относительно здорова. Важно сейчас осмотреться и понять, можно ли выбраться из этой клетки.

Судорожно вздыхаю и поднимаюсь на ноги. Стараюсь двигаться медленно и аккуратно. Света слишком мало, чтобы я могла надеяться только на зрение. 

Обхожу по периметру комнатушку, осторожно ступая шажочек за шажочком, и останавливаюсь у окошка. 

Вблизи оно еще меньше. Сквозь решетку впору пролезть только кошке. Да и выкарабкаться по скользким сырым стенам мне явно не под силу. Эти ненормальные явно знали, где устраивали комнату раздумий.

Возвращаюсь к тюфяку и снова скручиваюсь на нем в клубочек. Становится холоднее. Тело начинает бить крупная дрожь. Поджимаю ноги и накидываю сверху оставшуюся свободной вторую половину тюфяка. Становится немного теплее. Но от пола все равно идет холод, и я не перестаю дрожать. 

Видимо я на какое-то время отключаюсь, потому что прихожу в себя, когда меня резко за руку вздергивают вверх.

Вскрикиваю от боли. Плечо выворачивается, горит огнем. 

– На выход, девка! – рычат над головой.

Грубо швыряют к двери. Пробежав несколько шагов, спотыкаюсь. Едва не падаю. Хватаюсь рукой за дверной косяк, стараясь восстановить равновесие.

– Чего встала, принцесса? – последнее слово стражник выделяет с особой ехидцей.

Это не Бут. Другой. Который разбил бандуру.

Выпрямляюсь и шагаю вперед по коридору, куда тычками в спину направляет рыцарь. И вскоре снова оказываюсь в комнате с алтарями. К счастью тело под покрывалом уже убрали. Теперь только холодный мрамор постаментов напоминает о недавнем соседстве.

Переступаю порог и растерянно останавливаюсь. Стражник заходит вслед за мной, плотно прикрывает дверь и замирает, словно на посту. А, может, именно так и есть. Охраняет выход, чтоб я не сбежала.

Настороженно осматриваюсь. Взгляд сразу же натыкается на месье Колумба. Он явно нас ждет. Вернее меня. Взгляд любопытного ученого никуда не делся. Вот и мышь после первого опыта пожаловала. Пока снимать показатели…

– Подумала, селянка? – едва заметно улыбается.

– Отпустите меня домой, – смотрю исподлобья.

Мне очень страшно. Так, что коленки подкашиваются. Я не знаю, чего можно от них ожидать. Но вдруг моя настойчивость их убедит поискать жертву посговорчивей. А у меня появится шанс заявить в полицию на эту секту, пока никто другой не пострадал.

– Домой, значит, хочешь? Как твой дом называется?

Хлопаю глазами.

– Улица Зарванская…

– Я спрашиваю, мир твой как называется?

– Мир?

Ошеломленно округляю глаза. Кажется, я ослышалась. Что за глупые вопросы?

– Ты оглохла. Мир. Наш Мизелья. А твой?

Нервно сглатываю. Начинаю оглядываться по сторонам. Смотрю на невозмутимого стражника. Похоже его ничуть не волнует, что этот балахон несет.

Снова оборачиваюсь к месье Коломбу.

– Э-э-э… Земля…

Тот кивает, словно чего-то такого и ожидал.

– Так вот, селянка, хорошо сыграешь роль. Выполнишь, что скажу – будет тебе Земля, – начинает формировать на руке пульсар. – А будешь и дальше артачиться, что ж… Думаю, смогу, тебя убедить, сделать, что я хочу. Но… никакой Земли ты больше не увидишь!

Как завороженная смотрю на пульсирующий шарик в его руках. Холодной струйкой по позвоночнику бежит капелька пота. Убеждаю себя, что это иллюзия, фокус. Не может быть на самом деле такого, но отчего-то знаю, шар настоящий.