– Мы так давно не виделись, что я решил, будто ты меня бросила!

Ну как объяснить человеку, что между нами нет и не может быть никаких отношений! Сейчас не буду вступать в словесные баталии, не до того. Пусть думает что хочет, а мне торопиться нужно. Я вернулась в комнату и продолжила сборы. Борис следовал за мной по пятам. Обнаружив в комнате битком набитую дорожную сумку, он спросил:

– Ну как прошла поездка? Вижу, ты еще не успела сумку разобрать.

– Поездка прошла неплохо. Последствия неважные. А сумку я не разбираю, а складываю снова. Ты меня буквально в последний момент застал.

– Ты опять уезжаешь? – опечалился мой кавалер.

– Приходится.

– Что, тетушка плоха? Тебе предстоит ухаживать за ней? – еще больше расстроился Борис. – Если твоя родственница так скверно себя чувствует, что нуждается в уходе, лучше нанять профессиональную сиделку. Могу порекомендовать приличное агентство. За проживание в другом городе придется, правда, доплатить, но зато уж фирма обеспечит лучший уход, какой только можно пожелать для обожаемых родственников.

Мне не хотелось посвящать его в подробности, поэтому я предпочла отмолчаться. Но тут, на мою беду, в дверь позвонили снова.

– Не беспокойся, я открою, – поспешно заявил Борис и направился в прихожую.

Зная, кого он там увидит, я приготовилась выслушать целую тираду по поводу моего «несерьезного» отношения к жизни. И не ошиблась. Из прихожей послышался удивленный голос Бориса:

– Танюша, к тебе участковый! Он принес повестку!

Я вышла из комнаты, поздоровалась с участковым, приняла от него листок и спросила:

– Где расписаться?

Он протянул мне бланк, а Борис запричитал:

– Татьяна, ничего не подписывай! Пусть господин участковый сначала объяснит, в чем, собственно, дело? Он обязан это сделать!

Участковый сочувственно посмотрел на меня и специально для Бориса произнес:

– Гражданка Иванова Татьяна Александровна, вы вызываетесь в районный отдел полиции города Хаймынска для дачи показаний по делу об ограблении гражданки Леманн Иды Львовны. Адрес отдела указан в повестке. Зачитать? – вопрос был обращен к Борису.

– Что значит «ограбление»? И при чем тут Татьяна? – не унимался тот. – Она никуда не поедет. Вы не имеете права заставлять ее ехать в такую даль, да еще за свой счет! Вы обязаны допросить ее здесь, в Тарасове!

– Полиция может выделить «уазик», – весело сообщил участковый.

– Угомонись, Борис, – проворчала я. – Я сама собиралась туда ехать. Никто насильно меня не гонит. И вообще это мое дело, не вмешивайся, пожалуйста.

– Как же не вмешиваться! – возмутился Борис. – Должен же кто-то за тебя вступиться! Ты о последствиях подумала?

– Только о них и думаю, – подписывая бумаги, произнесла я. – Выезжаю через полчаса.

Последняя фраза была обращена к участковому. Он приложил руку к козырьку и покинул квартиру. Борис продолжал брюзжать. Я, не обращая внимания, завершала сборы. Как только все вещи были упакованы, взяла сумку, давая ему понять, что аудиенция окончена. Борис отобрал у меня сумку и понес к выходу. Я последовала за ним. Подойдя к машине, он остановился. Я приготовилась выслушать очередную нотацию. Но на этот раз Борис ограничился единственной фразой:

– Позвони мне, как доберешься до места.

Я пообещала, что непременно поставлю его в известность, как только устроюсь, бросила сумку на заднее сиденье, завела двигатель и медленно тронулась. Борис стоял, и смотрел мне вслед, пока машина не скрылась за поворотом. Мысленно поздравив себя с благополучным избавлением от назойливого ухажера, я погрузилась в невеселые думы.