Достав из шкафа другую рубашку – Фергас сказал, что я могу пользоваться одеждой, и она должна подойти мне, – я переоделась. Не щеголять ведь в своей разорванной, пропитанной запахом смерти. Вчера я не заметила капель крови, но брызги всё-таки попали на ткань. В животе всё стянуло от тошнотворных позывов, стоило снова подумать о рваной ране Славика. Это всё моя вина. Если бы я не вынудила его поехать сюда…

Кровь в висках застучала, во рту появилась горечь.

Приблизившись к двери на носочках, я прислушалась. Из коридора не доносились никакие звуки, словно по ту сторону никого не находилось. Может, они оставили меня? Сердце учащённо забилось, но я понимала, что так просто точно не получится выбраться наружу.

Бросившись к окну, я раздвинула шторы и посмотрела вниз. Вокруг был лес. Красивый, сказочный, но отчего-то пугающий. Меня так манили местные пейзажи, а теперь я ненавидела свое навязчивое желание побывать в Ирландии. Посмотрев вниз, я поняла, что спуститься не получится, – слишком высоко.

Вернувшись к двери на носочках, я приоткрыла её и прислушалась.

Вроде бы было тихо.

Выйдя в коридор, я медленно побрела по знакомому пути. Пусть вчера я и пребывала в шоковом состоянии, но дорогу запомнила. У меня всегда была сильная интуиция – «хороший нюх», как говорил Славик. Слёзы защипали глаза. Я постаралась не думать о нём в это мгновение. Его уже не вернуть. Мне стоило спасаться самой. А как? Пока я не знала.

Спустившись, я снова осмотрелась – никого.

Сердце готово было разорваться на части.

Неужели это мой шанс?

Неужели сейчас я сбегу?

Тогда я сразу обращусь в полицию и всё расскажу, а потом вернусь домой и постараюсь похоронить Славика достойно.

Вот только глубоко внутри билось осознание – это несбыточные мечты.

Добравшись до двери, ведущей наружу, я потянулась к ручке, прикоснулась к леденящему металлу, но не успела открыть.

– Не советую этого делать. – Послышался из-за спины звонкий приятный голос, принадлежащий женщине.

Я медленно обернулась и увидела вчерашнюю незнакомку. Ту брюнетку, что смотрела на меня без капли эмоций.

Она одна из них.

Я уже хотела наплевать на её предостережения, но девушка строго помотала головой.

– Снаружи Барра, он не пропустит тебя ни на другой этаж, ни, тем более, на улицу. Сейчас он находится в волчьем обличии, поэтому может наброситься на тебя и растерзать, даже если потом Фергас оторвёт ему голову. Со зверем лучше не шутить.

Барра? Зверь? В волчьем обличии?

Меня затрясло, когда я вспомнила, как собака обратилась человеком. С животного буквально сползала шерсть, а мощные лапы стали человеческими конечностями.

Это была не собака?

В голове прозвучали слова Фергаса, что «собака может звучать оскорбительно в их случае».

– Ты в клане оборотней, если ещё не осознала этого…

Девушка сделала шаг навстречу и улыбнулась мне, а я машинально отшатнулась, хмыкнув. Не знаю, что шокировало сильнее: сказанный серьезным тоном, но дружелюбно бред, или ее попытка остановить меня любыми способами? Придумала бы причину более реалистичную, что ли.

Клан оборотней? Нелепица.

Пока я пыталась переварить информацию, девушка снова заговорила:

– Я Элис. Можешь не пугаться так сильно. Пока что я – человек и не желаю тебе зла. Здесь безопасно. Честно. Отпусти ручку и пойдём пообедаем?

Между нами тотчас нависла неловкая тишина. Элис вытянула вперед руку, будто убеждая выбрать ее сторону: вернуться назад в незнакомую квартиру, к незнакомым людям. И к тому Фергасу, чудившимся мне полнейшим безумцем. Безумцем, пусть и привлекательным. Стоило воспоминаниям минувшей ночи прокрасться в поток сознания, как меня замутило. Соучастник преступления, убийства втирал мне, что я – его истинная пара, его возлюбленная, отмеченная аналогичной, как у него на груди, меткой. И этот символ никак не стирался, не исчезал и не тускнел.