Человек создан для того, чтобы быть богом. Но для этого указан определенный путь в общении и в любви с Богом. А здесь змей предлагает иной путь. Оказывается, можно стать богом и без Бога, без любви, без веры, посредством какого-то действия, какого-то древа – чего-то, что Богом не является. Такими попытками до сих пор занимаются все оккультисты. Грехопадение прародителей – это отказ от крестоношения, отказ от усилия. Хочу в Царство, но без трудов. Пусть само все произойдет.

Грех есть беззаконие. Закон Божий – это закон любви. И грех Адама и Евы – это грех непослушания, но это и грех отступления от любви. Для того чтобы отторгнуть человека от Бога, диавол предлагает ему в сердце ложный образ Бога, а значит, идола. И приняв этого идола в сердце вместо Бога, человек отпадает [ср. 13, 197–198]. Змей представляет Бога лживым и ревниво отстаивающим какие-то Свои интересы, Свои возможности и скрывающим их от человека. Если на деле Бог все, что имеет, человеку отдает, то в речи змея получается не так. И дальше Ева видит, что это древо вожделенно, и берет плод и вкушает и дает Адаму, и тот тоже ест (Быт. 3: 6).

Заметим здесь также, что Ева была создана как помощница Адама. Если заповедь, как видно из разговора со змеем, была ей известна, она не должна была принимать такого серьезного решения, как ее нарушение, без одобрения мужа. Адам в свою очередь, как получивший заповедь напрямую от Бога, тоже ведет себя неподобающе, слушая только жену – помощника, а не руководителя. В художественной литературе эта ситуация отчасти раскрывается в известной сказке о рыбаке и золотой рыбке.

Выбор сделан, заповедь нарушена, человек отделяет себя от Бога. Одновременно и неизбежно происходит отделение одного человека от другого. Увидели Адам и Ева, что они наги (Быт. 3: 7). Что такое они увидели? Почему они этого раньше не видели, а теперь вдруг увидели и устыдились? Происходит разделение и между людьми: если раньше они были одна плоть, как единое существо, то теперь, как Бог для них стал чужим и посторонним, точно так же и люди друг для друга делаются посторонними, и взгляд постороннего человека естественно приводит к стыду. Но это психологическое толкование. А еще следует говорить о главном: о лишении покрова божественной благодати, без которой человек уже не человек. Это и есть источник срама, о котором идет речь в каноне преподобного Андрея Критского. Святитель Филарет Московский пишет: «Обыкновенное действие стыда есть желание скрываться, но сие желание свойственно делам тьмы, а не делам света. Из сего видно, что нагота первых человеков есть такое состояние, в котором они, ходя во свете и истине, ничего не имели скрывать от Бога и своей совести; что наша одежда есть памятник грехопадения; стыдливость – род покаяния, а бесстыдство – нераскаянности и закоснения» [81, ч. 1, c. 50]. Почему Адам боится Бога, прячется? И это признак нераскаянности. Кающемуся грешнику более свойственно не бояться, но любить Бога, так как он ощущает Его милосердие. Ведь введены были в рай Енох и Илия. Значит, и покаявшийся Адам мог быть восстановлен [см. 13, c. 168].

Нет другого пути для восстановления утраченного человеком блаженства, кроме пути покаяния. Неслучайно именно поэтому с проповедью вышел как Иоанн Предтеча, так и Господь Иисус Христос: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное» (Мф. 3: 2). Этот же призыв можно услышать и здесь, на этих страницах. Почему? Потому что вопросы, которые Бог задает в этом диалоге, тоже в себе содержат предложение покаяния. Всеведущий Бог снисходит к немощи человека, представляясь как бы не знающим, что произошло, давая Адаму возможность увидеть и самому оценить случившееся, не объявляя неотвратимого приговора. Адам в ответ сказал правду – жена дала ему, и он ел. И Ева тоже была правдива. Но эта человеческая правда была правдой самооправдания. Адам на вопрос «что ты сделал?» не ответил «я нарушил заповедь», он оставил это в стороне. Безответственность чужда любви, она спутница самолюбия. И царство любви скрывается от людей.