– Что ты несешь! – Разумеется, Игорь врет. Лара просто-напросто не могла. Не такая она. Они поссорились, и Игорь теперь ей мстит. Хочет, в свою очередь, поссорить их. Не выйдет! – Правильно Лара сделала, что запретила тебе появляться у нас в доме! Можешь не приходить! Так даже лучше будет! – разозлился Сергей.

– Нет уж, – Игорь нагнулся и поднял деревянный ящик. – Теперь я обязательно загляну к вам в гости, Сергей Васильевич. Кстати, поздравляю.

Игорь кивнул на Жанну. Сабуров его не понял…

…Жанна не поняла тем более. Какой странный парень! Не поняла она и того, почему сама вступилась за Сабурова. Это произошло инстинктивно. Она ведь знала: во всем виновата Лара, не он. Сабуров мягкий, безвольный человек, а этот Игорь…

С кладбища они ушли вместе, причем деревянный ящик Игорь прихватил с собой. У ворот кладбища Жанна с удивлением смотрела, как тот грузит ящик в багажник своих «Жигулей». Ящик-то ему зачем?

Она не могла понять, понравился ей Игорь или же не понравился. Кроме волнения, которое ее охватило при виде него, было что-то еще. Поет хорошо, то, о чем поет, понимает и Лару терпеть не может. Значит, союзник. Меж тем он был близок к Сабине. Причем близок так, как Жанне не хотелось даже думать. Одно дело – любовь великой певицы. Здесь допустимо все, в том числе и измена мужу. Тем более Сабуров сам не безгрешен. Но – Игорь! Это уж совсем недопустимо!

Расстались они прохладно. Некоторое время «Жигули» держались за серебристым «Фордом», но потом отстали. Сабуров поспешил оторваться. По лицу его Жанна догадывалась: он расстроен. И опять они молчали всю обратную дорогу.

А вернувшись, увидели возле дома большой костер. Там, где огня отродясь не разводили. Для шашлыков и барбекю на участке отведено специальное место, у беседки. В гостиной же был камин. Пользовались им редко, но бумаги, которые сейчас горели, можно сжечь и там. Бумаги?!

Костыли сами собой выпали из ее рук. Довольно ломать комедию! Игры окончились. Противник сделал свой ход первым. Жанна решительно шагнула к огню. Боли она больше не чувствовала. Да, Лара не захотела воспользоваться камином. Она устроила настоящую демонстрацию. Сожжение бумаг покойной Сабины! В огонь полетели старые альбомы, дневники, черновики…

В русалочьих глазах Лары светилось откровенное торжество. Она ликовала. Это страшно: так ликовать, сжигая чью-то душу! Как же надо испугаться, чтобы уничтожить такое сокровище! Забыть о собственной выгоде! И это Лара, жадная до денег!

Жанна проворно нагнулась и вытащила из огня обгоревшую тетрадь. Опомнился и Сабуров. Кинулся к огню и стал спасать бумаги. Первым делом он схватился за фотографии. Лицо его стало жалким, губы задрожали. А Лара смотрела только на Жанну. Удивление в ее глазах сменилось презрением.

– Так, так, так… – протянула Лара. – Оказывается, мы ломаем комедию! Ты не только шпионка, но и комедиантка! Дрянь! Ну, все! Мое терпение кончилось!!!

Сабуров был потрясен. Ему казалось, он прекрасно знал Лару. Знал не один год. А теперь выходит, что не знал. Та Лара не совершала диких, бессмысленных поступков. «Сто раз отмерь, один раз отрежь» – вот ее жизненное кредо. Она полная противоположность Сабине, которая кидалась в авантюры очертя голову. Почему он и оказался у Лары в постели: захотел удобства и покоя. И мести. Смешно сказать! За четырнадцать лет ни разу не изменил жене! Причем знал наверняка: Маша ему изменяет.

Врать она не умела. Знал: стоит спросить в лоб: «Было?» И она кивнет: «Да. Прости». Но то считалось не изменой, а творческим поиском. Она не раз говорила смеясь: «Я недавно услышала в одной из телевизионных передач занятную вещь. Мол, Чехов сказал: Короленко хороший писатель, а был бы еще лучше, если бы хоть раз изменил своей жене. Ха-ха! А знаешь, он прав! Не Короленко, Чехов. Ха-ха! Настоящий поэт и супружеская верность – вещи несовместные».