С этим эпизодом, с этой последней сценой в «Огнях большого города» он тоже мучился очень долго и в конце концов взял другую актрису и переснял сцену с ней. И не просто актрису, а ту самую, из «Золотой лихорадки», – совершенно замечательную Джорджию Хейл. А потом убедился, что нет, та, прежняя, была лучше. И опять вернул ту, Вирджинию Черрилл, и опять переснял, и в конечном счете добился того, чего хотел. К чему я так подробно?

Так человек работал и в результате создавал шедевр, не щадя ни себя, ни кого другого. Это единственный путь.

Вы сейчас увидите, как репетировалась финальная сцена «Огней большого города». Всего Чаплин сделал, по-моему, полторы тысячи дублей этой сцены, и в результате получилось гениально. На этой сцене в течение многих лет рыдал весь мир. Десятки и сотни миллионов людей выходили зареванные из кинотеатров, хотя перед этим буквально надрывали животы от смеха, потому что там масса очень смешных сцен. Но Чаплин хотел, чтобы они рыдали, и он этого добился.

(Идет демонстрация фрагмента.)

Есть еще две интересные вещи в том, как работал Чаплин, и я хочу, чтобы вы обратили на них внимание.

Первая – посмотрите, как работает второй план. Там ездят машины, ходят люди – абсолютно естественная, обыденная обстановка. Это, в частности, показывает класс режиссера – второй план. На это тоже всегда надо обращать внимание. Понятно, что вам не до этого – вы заняты первым планом, вам важно, как артисты ведут себя на первом плане. Но класс режиссера показывают именно эти две вещи – второй план и детали. У Чаплина все детали замечательно хороши.

И вторая вещь – он делает то, что сейчас почти никто не умеет: он многие сцены снимает одним кадром, он его не режет. То есть он так тщательно репетирует всю сцену, что может себе позволить снять ее одним кадром, без монтажа – то есть без обычного монтажа в нашем понимании, а на самом деле на внутрикадровом монтаже. Это очень ценно, потому что, когда пленка не режется, сразу возникает подспудное доверие к тому, что происходит на экране: ты понимаешь, тебя не обманывают, в зале прошло ровно столько времени, сколько на экране, – и Чаплин очень часто это делает.

«Малыш» – первая драматическая комедия в истории кино, это изумительная работа с ребенком. Джеки Куган, который играл малыша, стал всемирной звездой после этого фильма.

Вы просто обязаны знать все большие, великие фильмы Чаплина – лучшей школы я вам просто не могу посоветовать. Это единственный человек, который умел заставлять людей и плакать, и смеяться в одной и той же картине – тогда, когда он этого хотел. Вы должны знать и «Огни большого города», и «Новые времена», и «Золотую лихорадку», и «Великого диктатора». Чем больше Чаплина, тем лучше. Особенно интересно смотреть его короткометражные, маленькие бесчисленные работы. Потому что потом ты видишь, как он эти свои заготовки использует в больших картинах, как вот здесь он что-то такое наметил, проверил, а потом в большой картине это выстрелило уже в каком-то совершенно потрясающем эпизоде.

Еще один существенный момент – что, по-вашему, самое важное в фильме?

Ответ очень простой. Самое важное – это две вещи: начало и конец.

Потому что, повторяю, за первые пять минут зритель понимает, хочет он смотреть этот фильм или нет. И кстати, не только зритель. Я присутствовал на многих международных кинорынках и видел прокатчиков, которые ровно через пять минут вставали и уходили, потому что им все уже было понятно, хотят они это кино или не хотят. Поэтому первые пять минут безумно важны – они определяют, усидит ли ваш будущий прокатчик на месте, будет ли он смотреть картину дальше или нет.