Котя смотрит на корчащегося сторожа, «разламывает» его ружье и видит, что...
...в стволах нет патронов!
Он поднимает двустволку, смотрит сквозь пустые стволы на тусклую лампочку у забора...
– Художник, бляха-муха!.. Ты где?! Давай сюда!
Пацаны с коробками дешевых конфет и каменными мятными пряниками, с полными жующими ртами, выбегают из склада, мчатся к подкопу, протискивают коробки наружу, грузят в арбу...
Бегут назад за новыми коробками.
Старший тащит два тяжелых короба, хрипит от натуги:
– Масло сливочное – тяжелое, сучара! Котька, помоги...
Котя показывает ему пустые ружейные стволы:
– У него даже патронов не было...
– Да хер с ним! Были бы – он бы тебя и зашмолял, не пожалел. Помогай таскать! Порошок, яичный порошок ищите!.. И сгущенку...
...Грузят, грузят арбу коробками с продуктами, жрут что-то на ходу, давятся, снова бегут на склад...
Один пацан уже блюет – обожрался от жадности и голодухи.
Ишак трясет головой, старается сбросить намордник.
Тяпа набирает из коробки полные карманы мятных пряников, снимает тряпье с морды ишака, начинает кормить его пряниками.
– Ты только не ори, – шепчет он ишаку. – Я сейчас тебе еще что-нибудь притараню...
– Яичный порошок и сгущенку ищите! Барыга именно сгущенку заказывал! Говорил, все возьмет – под завязку!.. И порошок... Но только американский... – шипит Лаврик..
– Есть! Есть сгущенка!.. – несется из глубины склада.
Под сторожем лужа крови... Кровь течет по доскам эстакады, капает в щели между досок.
Сторож приходит в сознание, подползает к стене, приподнимается из последних сил, одной рукой зажимает рану в животе – кровь сочится сквозь пальцы, – второй рукой нажимает на кнопку сигнала тревоги...
Короткие резкие звонки тревоги понеслись из старенького динамика под стендом-схемой охраняемых объектов! Часто и пугающе мигает одна лампочка.
– Опять четвертый продсклад шарашат! – орет дежурный. – Уголовка – на выезд!!! Талгарская, угол Коммунаров!..
Летят на пол нарды, рассыпаются шашки и кости, вскакивают со своих скамеек сонные милиционеры – в галифе, сапогах, а поверх гимнастерок гражданские пиджачки с оттопыренной наганом правой полой... А на голове обязательная кепочка – за версту узнаваемая форма сотрудника уголовного розыска сорок третьего...
Старшина-казах схватил автомат ППШ, метнулся к дежурному:
– Давай дубликат ключей от их въездных ворот!
– Распишись сначала. – Дежурный протягивает старшине канцелярскую книгу, в другой руке держит ключи.
– Пошел ты, сучий потрох!!! – взъярился белобрысый с искалеченной рукой и вырвал ключи из рук дежурного. – Там, может, людей режут, а ты!.. Айда в машину, мужики!!!
Надрываясь от тяжести, двое пацанов волокут по земле восмидесятикилограммовый мешок с сахарным песком. Дотаскивают до подкопа, пытаются протиснуть его наружу...
...где стоит в темноте арба и Тяпа кормит ишака пряниками...
Мчится открытый расхлябанный американский «додж-три четверти» с пятью сотрудниками уголовного розыска. В форме только двое – старшина-казах и водитель.
– У Талгарской выключи фары, чтобы не спугнуть, – говорит водителю один в кепке.
– Слушаюсь, товарищ лейтенант.
– Если что – всех на поражение! Закон – тайга, медведь – хозяин... – говорит лейтенант.
Огромный казах и белобрысый переглянулись.
– Ой-бояй, – сплюнул казах. – «Начальник в законе»!
– А ты что думал – только у вас на фронте гибнут?! – окрысился лейтенант в кепке. – Мало они наших в землю поклали!.. За полгода три состава «уголовки» сменили...