А еще немного давил в груди скафандр. Похоже поправился. Займусь физкультурой. Если выживу.

Он ощутил какую-то странную веселость.

Больше всего это, пожалуй, походило на мандраж перед гонкой: тело накачивалось адреналином, он ощутил, как подрагивают от избытка энергии кончики пальцев… Нет, всего потряхивало.

– Надерем задницу хвостатым! – произнес преувеличенно бодро и повернулся бледным лицом к Гоше.

Тот несколько секунд не реагировал, потом согласно наклонил голову. Взгляд застыл, словно он хотел разглядеть в полутьме отсека, подсвеченного только мертвенным светом звезд и холодными огоньками дежурного освещения, нечто видимое только ему, быть может прошлую, довоенную жизнь, когда он был счастлив, но сам не понимал это.

Потом повернулся облитым лихорадочным румянцем лицом к Владимиру, в глазах отразились испытываемое им чувство – неистовый гнев:

– Хвостатые считают, что мы в их власти? Зря, даже заяц, когда некуда бежать, способен забить волка ногами. А мы им не зайцы, мы люди!

Шлем затемнился, в виртуальном пространстве загорелась сетка целеуказателя, красными огоньками светились вражеские корабли и рои дронов и ракет перед ними – цели.

Огонь по готовности, – голос капитана был ровен и бесстрастен.

Поймал в крестик целеуказания ближайшую цель. Синие, как море, глаза сузились, мысленно скомандовал: «Огонь!»

Дрон рассыпался огненным облаком металлических и пластиковых осколков.

– А, попал! – крик полон задора и дикого восторга, – Попал! Попал! Я Бог войны, суки!..

Дальнейшее сражение слилось для Владимира в мельтешение в виртуальном пространстве красных огоньков вражеских дронов и ракет, хаотично маневрирующих, пытаясь сблизиться с человеческой эскадрой и частыми стробоскопическими вспышками взрывов. Смыслом существования была месть и он, наконец, смог утолить ее.

Угольно-черное, налитое абсолютной тьмой пространство часто полосовали лазерные лучи, комками плазмы разлетались корабли.

Он ловил вражеские аппараты в перекрестье целеуказателя и стрелял, стрелял и стрелял.

Что-то орал. И безумный, издевательский смех, когда очередной дрон исчезал в яркой вспышке.

И в прорези оскаленных зубов ядовито искрилась слюна.

А дроны и ракеты вновь и вновь появлялись, упорно пытаясь пробиться к «Гремящему». Он едва успевал перехватывать очередного механического камикадзе. И казалось этому безумию нет конца.

И какофония боя в эфире.

– Говорит капитан, потеря запасного электроснабжения центрального поста, электрикам немедленно разобраться и восстановить!

– Есть!

– Потеря управления элеватором дронов!

– Перейти на запасную цепь!

– Есть!

– Батареям сконцентрировать огонь по кораблям в квадрате 26-8. Повторяю! Батареям сконцентрировать огонь по кораблям в квадрате 26-8.

– Вас понял, исполняю!

Момент ядерного взрыва он не помнил. Миг тому назад он азартно ловил в перекрестье целеуказателя очередной дрон. А потом тело сотряс сильнейший удар… и все исчезло.

Сознание включилось неожиданно. Рывком. Ему показалось что всего через миг открыл глаза. Он лежал в незнакомом помещении на полу, а над ним и, спиной, стоял космонавт в скафандре незнакомой конструкции. Что за чушь? – подумал он. Откуда новая конструкция?

В глотке словно поселился местный филиал Сахары. Невыносимо болела голова. Он открыл рот, чтобы попросить воды, но из горла вырвался только слабый хрип.

Незнакомец в скафандре видимо услышал, рывком повернулся и Владимир увидел за прозрачным пластиком шлема темнокожее лицо с большими заостренными треугольными ушами, удлиненную челюсть с оскаленной пастью и мощными кривыми клыками.