Меня охватывает паника, внутри разгорается страх, все тело дрожит от ужаса. Он собирается сделать что-то плохое, он собирается заставить меня заплатить за то, в чем я даже не уверена, что виновна.

— Пожалуйста, — умоляю я, надеясь, что он просто решил меня напугать и не хочет причинять мне боль.

— Пожалуйста, что? — шепчет он, уткнувшись лицом мне в шею. От него несет водкой. Я не могу позволить ему сделать это со мной, что бы это ни было. — Пожалуйста, трахни меня? Я же сказал тебе... Я не трахаю лживых... Но я попросил одну девушку на вечеринке отсосать мне... Я думал о тебе, пока трахал ее рот. Я думаю, тебе бы тоже понравился мой член во рту... правда ведь, Лер?

— Нет... — тихо говорю я, ощущая как страх сковал меня.

— Лгунья... все, что ты говоришь, это ложь, — рычит он, прежде чем закрыть мне рот рукой, чтобы я замолчала. — Мне надоело слушать, как этот милый маленький ротик извергает ложь.

Я ничего не понимаю из того, что он говорит, и зажмуриваю глаза, ожидая страшного. Его тело покрывает мое, его дыхание шевелит волосы на моей шее с каждым его выдохом.

Странно, но страх начинает уходить из меня.

— Почему? Почему ты все испортила?

Мне кажется, что он просто выговаривается, говорит больше с собой, чем со мной. Но я по-прежнему не понимаю о чем он говорит.

— Ты могла бы просто держать рот на замке. Тебе не нужно было ничего говорить отцу. Тебе не нужно было все портить...

19. Глава восемнадцатая.

Я быстро моргаю, осознание приходит ко мне.

Неужели дело в этом? Он злится на меня за то, что я рассказала отцу о том, что произошло той ночью?

Я так хочу что-то сказать, поговорить с ним, заставить его понять, что я не знала, что мне делать, я была всего лишь ребенком, но его рука по-прежнему надежно закрывает мне рот.

Все, что я могу это бормотать ему в руку.

— Если бы ты просто держала рот на замке, все было бы так, как должно быть. Может быть, я бы не ненавидел тебя... может быть, мы бы остались друзьями, — шепчет он, и моя грудь сжимается, а в горле застревает всхлип.

Он ответил на вопрос, который я задавала себе годами.

Что бы случилось, если бы я ничего не сказала?

Все мои сомнения, тревоги и страхи... они проносятся прямо перед моими глазами.

Может быть, он прав, может быть, это моя вина.

Слезы начинают литься без предупреждения. Кажется, что мое сердце разрывается на две части. В течение нескольких минут я безудержно рыдаю под ним.

Ощущение его тела утешает меня больше, чем я хочу это признать, и мне хочется, чтобы он прикоснулся ко мне, вытер слезы, сказал, что я не виновата, но он этого не сделает, потому что в глубине души я знаю, что он считает меня виноватой.

Он винит меня и планирует отомстить.

— Шшшш, теперь уже слишком поздно для твоих слез. Они не спасут тебя. Ничто не спасет тебя от меня.

Он поднимает голову, его теплые губы касаются моей щеки. Его голубые глаза отражаются во мне.

Они стеклянные, и я думаю, не плачет ли он тоже?

Из-за потери и боли, которую мы оба, очевидно, пережили. У меня нет возможности спросить его, даже когда он убирает руку с моего рта и поднимается с кровати. Мое горло слишком скованно, чтобы говорить, слова, которые я хочу произнести, застряли глубоко внутри образовавшегося там комка.

Осознаю, насколько мне становится комфортно, когда он встал с меня.

Спотыкаясь, он в последний раз оглядывает меня, а затем рывком выходит из комнаты, мягко закрывая за собой дверь моей спальни.

В комнате становится так тихо, что я вспоминаю, насколько я одинока и насколько одинока была всегда. Тихий всхлип боли вырывается из моих губ и в груди так ноет.