Тварь закричала громче моего и попыталась оттолкнуть меня. Но теперь уже я сама обхватила ногами уродца, чтобы не вырвался. Я решила продать свою жизнь подороже. Змей шипел, рвал мое тело и выл так истошно, что закладывало уши.

Перед глазами мутилось. Свет мерк. Я боялась, что отключусь прежде, чем убью тварь. А потом...

Тьма почти поглотила меня. Но я успела ощутить чужие ладони, обхватившие меня со спины. Они дернули меня, отрывая от противника. Перед глазами появилось мужское лицо. Я отстраненно отметила, что оно мне знакомо.

— Ты меня слышишь? — крикнул спаситель и хлопнул меня по щеке, а потом потряс ладонью перед глазами.

Я успела заметить на его пальце кольцо. То самое, которое видела у одного посетителя «Логова». Не знаю, отчего эта информация так четко отпечаталась в потухающем сознании.

— Уб... уб... — Я выталкивала из себя каждый звук через силу.

Мужчина склонился ко мне, чтобы услышать слова, и я выдохнула:

— Убейте... эту тварь...

29. Глава 29

Пребывая в мутном полусне, я никак не могла выбраться в реальность. Та скользила где-то совсем близко и отодвигалась, стоило мне приблизиться к краю.

Нос раздражали запахи моющих средств. Иногда слышались голоса и писк какого-то аппарата. Пару раз мне удалось разлепить тяжелые веки и увидеть людей в синих медицинских костюмах. Они стояли чуть поодаль, не глядя на меня. Потому и не заметили моих движений.

Однажды я сумела очнуться в темноте. Вокруг помигивали зеленые лампочки, поверх рук лежали трубки и провода. Я попыталась пошевелиться, но это мне не удалось. На груди что-то мешалось. Рот закрывала маска. Вроде она. Кое-как мне удалось приподняться на локтях.

Однако при этом раздался истошный писк, и экран напротив замерцал красным. Я замерла, и снова стало тихо. Где-то в коридоре слышался гул далеких голосов, скрежет колес каталок, хлопки закрывающихся дверей.

Больница. Она пахла пластиком, обожженным автоклавом постельным бельем, хлоркой и потом. Именно последний аромат бил в ноздри сильнее всего. Во рту ощущался мерзкий вкус давно не чищеных зубов. Сквозь не плотно сдвинутые жалюзи в комнату пробирался свет фонаря, стоящего поодаль от стены. Косые лучи резали темноту комнаты и помогали увидеть мне собственное тело под тканью простыни. Самой себе я казалась слишком худой и хрупкой. Осторожно, словно это могло навредить мне, я пошевелила пальцами на руках. Они подчинились. Затем я проделала то же самое со стопами и с облегчением поняла, что не парализована.

Но мои запястья оказались привязаны к кровати. Это заставило меня истерично дернуться и вновь замереть. Я заставляла себя дышать ровнее, чтобы не разбудить аварийную систему аппарата. К монитору вели провода от наклеек на моей коже. На экране вились кривые линии, выдающие параметры работы моего организма.

«Я жива», — эта простая мысль удивила и обескуражила. Перед моим внутренним взором всплыли последние воспоминания. От этого аппарат снова пронзительно пискнул и тут же замолчал.

Заставляя себя дышать реже, я закрыла глаза. По виску скатилась слеза. Мне не верилось, что все завершилось. Что я в безопасности и...

Я встрепенулась, вновь заставляя аппарат замигать красным. А вдруг мне все это мерещиться? Вдруг, как и те паскудные ягоды, я всего лишь вижу то, чего на самом деле нет?

Тело вновь меня предавало, покрываясь испариной. Руки напряглись, и я выгнулась, пытаясь ослабить путы. Мне уже было совсем неважно, что аппарат зашелся тревожной трелью. Плевать, что совсем близко раздались торопливые шаги.