Давно и бесповоротно, но… Реакция Аслана подтолкнула к мысли, что пора что-то менять.

Домой ввалилась пульсирующей болью биомассой. Закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, сползла задницей на коврик. Больно… Боже мой, почему же больно.

– Алиса, ты уже вернулась? – в конце коридора в проёме кухонной двери появилась довольная мордашка подруги.

Заметив моё расквашенное состояние, Ленка охнула и, сменив улыбку на хмурое непонимание, рванула ко мне. Присела на корточки и, тряхнув меня за плечо, проворковала:

– Алис… Алиса-а-а… Ну что не так? Поссорились? Подрались? Отчим обидел? Лисунь, ну не молчи, пожалуйста, ты меня пугаешь.

– Аслан, – выдавила я и, устав бороться со слезами, зарыдала, повторяя лишь одно: – Аслан… Аслан его сын. Там был Аслан. Он – мой сводный. Аслан мой сводный! Аслан!..

– Эй! – рявкнула Лена и, влепив мне отрезвляющую пощёчину, начала поднимать с пола, строго приговаривая: – Так! Быстро успокоилась! Возьми себя в руки! Алиса, ты чего?! Нашла из-за чего реветь. А ну-ка идём…

Отконвоировав меня в ближайший санузел, Ленка нагнула меня над раковиной, и поплескав в лицо холодной водой, потребовала:

– Алиса, успокойся. Сейчас ты мне всё расскажешь, и мы решим настолько ли это конец света, или просто…

– Ничего не просто, – перебив провыла я и, глянув на своё отражение, покачала головой. – Всё, пиздец, как непросто. Нам теперь всё время видеться придётся.

– С чего бы это? – усмехнулась Ленка и, всучив мне полотенце, потянула к двери. – А ну, пойдём-ка, хряпнем крепкого чая.

Чаем дело не ограничилось. Вернее, говоря о чае, подруга подразумевала совсем другой напиток. Выудив из холодильника бутылку вина, фрукты и сырную нарезку, она расставила всё это на столе и, кивнув мне на барный стул, пошла искать бокалы.

Алкоголь я не любила ещё с тех пор, как чуть не подверглась групповому изнасилованию. Тогда меня спас Аслан и в дальнейшем строго следил за всем, что я пила. Попросту запретил мне алкоголь, а я особо не сопротивлялась.

Сейчас мне требовалось обезвредить бомбу, тикающую опасными мыслями в воспалённой голове. Первый бокал влила в себя как лекарство, даже вкуса не ощутила. Жидкость разлилась внутри горячей волной, а через несколько минут стало немного легче, и я вздохнула полной грудью.

– Во-о-от, – подбадривающим тоном протянула Лена и, налив мне очередную порцию, добавила: – Так-то лучше. Рассказывай, что произошло.

Нехотя начала делиться событиями вечера, уделив особое внимание короткой перепалке за ужином и неожиданной договорённости с Муратом Гайдаровичем. Появление Аслана обрисовала в двух словах, намекнув, что он не особо радовался нашей встрече.

– Обознался, прикинь? – криво усмехнувшись, поделилась я и, покрутив в пальцах ножку бокала, покачала головой: – Ему всё равно и… Ты права, не стоит он того, чтобы я так убивалась.

– Не стоит, – поддакнула Лена и, сделав маленький глоток вина, брезгливо поморщилась и отставила бокал подальше.

– Придётся отказаться от участия в ремонте, – вздохнув, подытожила я. Ленка прицыкнула языком, а я поспешно вывалила оправдание: – Не смогу, понимаешь? Это невыносимо…

– Ну и дура, – фыркнула подруга и, поймав мой изумлённый взгляд, повторила: – Дура ты, Алиса. Вам судьба второй шанс дала, а ты бежишь, сверкая пятками. Конечно, урёвываться ночами в подушку, – это правильней. Это по-взрослому, твою мать.

– А что ты предлагаешь? – огрызнулась я и, налив ещё вина, сбивчиво заворчала: – Уехал, бросил, ничего не объяснил. Ему насрать на мои страдания! На хрен мне не надо, каждый день наблюдать его недовольную рожу. Обознался он, блин!