Вилена уводит меня в сторону.
— Садись, — к дивану подталкивает. — Сейчас вернусь.
— Подожди…
Но моя новая подруга быстро исчезает в темноте. Не проходит и минуты, как ко мне кто-то другой подсаживается.
— Приветик.
Незнакомый парень с проколотым носом и накрашенными ногтями нагло забрасывает мне руку на плечо.
— Познакомимся?
Разве парни делают маникюр?!
Ах да, в мире этих придурков возможно всё.
Что-то он не вызывает у меня симпатии и знакомиться мне с ним не хочется.
— Милаха ты, как зовут?
Пытаюсь вылезти из-под массивной лапищи, но она такая тяжёлая, что сломает мне сейчас ключицу — не выходит. И пахнет от молодого человека чем-то приторным.
Марихуана…
— Пф, чёт ты какая-то неразговорчивая. Стакан у тебя полный. Выпей ещё, ни о чем не парься! Туса сегодня класс.
— Не хочу, спасибо. Я подругу жду. Мы ненадолго заглянули, так, поздороваться.
— Откуда ты? Рублёвка, Барвиха, Раздоры? И чем вообще занимаешься?
— Ничем она не занимается, — позади раздаётся шлепок.
Ещё более массивная рука хлопает парня с маникюром по плечу, сминает его футболку и с поразительной лёгкостью, как таракашку, отбрасывает в сторону.
На его место садится Адам.
У меня всё внутри переворачивается.
Кажется, кому-то сейчас влетит…
***
— Выброси, немедленно! — рычит Адам, выхватывая у меня стаканчик. Он с бешенством швыряет его в угол. — Ты что недалёкая?! Не знаешь, что нельзя ничего пить на разлив на вечеринках? Подмешают наркоты и отымеют толпой! Много выпила?!
Сумасшедший!
Закричал так, что до смерти меня напугал своим криком и неожиданным явлением.
А я так надеялась, что не увижу гада на вечеринке!
Вот и всё.
Вечер безнадёжно испорчен.
Там, где Адам — там всегда несчастья.
Он как будто нарочно шастает за мной по пятам и рушит мою жизнь!
Хотя, так и есть.
Он же прямым текстом мне об этом сказал.
Причём, неоднократно.
Мы с Виленой столько сил и труда потратили на составление плана, на преображение. Теперь что, все старания насмарку?
Я разозлилась и тоже пошла в наступление.
— Тон сбавь! Ты ничего не перепутал? Я совершеннолетняя, а ты мне не папочка, чтобы голос на меня повышать, тем более что-то запрещать!
Адам вдруг гневно прищурился, осмотрев меня с головы до ног и обратно.
Задержался на откровенном вырезе в зоне декольте, на моих голых ногах и броском макияже. По потемневшим зрачкам я сразу поняла — он не в восторге. Он в ярости!
— Ты головой ударилась? Ты что на себя напялила?! Как шлюха вырядилась!
Ну всё.
Замахиваюсь.
Запястье обжигает крепкой хваткой жёстких пальцев.
Как я могла забыть, что реакция у подонка потрясающая?
— Еще раз рукой махнешь перед моим лицом, через колено переброшу и до синяков выпорю, усекла?
Мы так “увлеклись” разборками, что не заметили, как в округе стало тихо. И ещё мы не заметили, что комната напичкана камерами. Всё, что происходит здесь, в настоящий момент, транслируется на весь мир.
Тишину нарушил чей-то восторженный крик.
— Ребят! Тут запрос поступил в чате!
— Чё хотят?
— Чтобы Адам пососался с… новенькой. Этой, как её… Никой-черникой!
***
У меня волосы дыбом встали.
У Адама, наверно, тоже…
Даже руку мою отпустил, теперь уже уставившись на главного зачинщика стримов — Германа Рудковского.
— Нет, — холодно и грозно.
— В смысле нет? — послышался напыщенный, недовольный ответ. — Или целуйтесь, или вылетайте с вечеринки, бро. У нас такие правила.
Отовсюду слышится издевательский хохот, на пару с поддакиваниями.
Капец.
Вот и что сейчас будет?
Если откажется — потеряет авторитетность среди своих друзей.
Боярский молчит.
Лишь демоническим взглядом жжёт исподлобья.