Примерка с платьем затягивается, когда выясняется, что лямка платья чуть длинновата и нужно перешить. Швея оставляет меня одну, сообщив, что ей необходимо принести инструменты с другой мастерской.

Остаюсь одна в красивом примерочном зале. Стою перед огромным зеркалом в пол, придерживая лиф платья одной рукой, и кручусь напротив зеркала. В этом светло-розовом платье я похожа на зефир.

Нет, если абстрагироваться от торжества, к которому мы так усиленно готовимся, наряд вышел крайне красивый. Это не обычное платье из масс-маркета, тут даже ткань по-особенному ложится. Наверное, за такие деньги в этом ателье еще и щепотку магии добавляют.

Швея задерживается, и я, чтобы чем-то себя занять, иду к витражной перегородке. Она состоит из множества цветных стекол, закрашенных густой краской. Красиво. Так как я увлекаюсь рисованием, меня сразу привлекает техника, которой выполнен рисунок. В глаза моментально бросается то, что витраж отличается от современного убранства ателье. Наверное, когда делали ремонт, пожалели и не стали сносить, оставили в качестве декора.

В некоторых местах краска откололась, просвечивает. Вглядываюсь в образовавшиеся прозрачные "проплешины" и вижу там второй зал, уже в темно-синих тонах.

Сердце начинает биться быстрее, когда замечаю знакомый силуэт. Это же Марк, да? Примеряет свой костюм, точнее, уже собирается снимать его. Стягивает с себя сначала пиджак, а потом принимается расстегивать пуговицы на рубашки. Медленно так, одну за другой…

Выглядит задумчивым, голова склонена вбок. Непривычно видеть его таким. Без своей привычной усмешки он кажется другим.

Как завороженная продолжаю смотреть, хоть умом и понимаю, что не стоит этого делать. Я же по сути подглядываю за Рахмановым. Но соблазн слишком велик, оторваться от созерцания невозможно.

Хочу отойти в сторону, но ладонь, которой я опираюсь об перегородку, съезжает вбок, и я неуклюже ударяюсь лбом об стекло. Звук получается достаточно громкий, по-крайней мере, в том зале, в котором я нахожусь. С ужасом замираю — а что если Марк тоже услышал?

Тишина нарушается лишь моим тихим дыханием. Он бы уже меня окликнул, не так ли? Пронесло.

Отхожу к зеркалу, при этом ступая как можно осторожнее. Правда, не успеваю ничего сделать, как перегородка отъезжает в сторону, являя мне Марка Рахманова во всей красе.

Во всей красе — это с расстегнутой рубашкой и с фирменной наглой усмешкой на губах.

— Подглядываешь, маленькая?

— Я... С чего ты взял. Нет! — вскидываю подбородок, глядя в глаза Марка.

Он никак не комментирует мой ответ, только подходит ближе, не сводя взгляда.

Все еще держу одной рукой лиф платья, но теперь мне хочется обнять себя руками, чтобы защититься от Марка. Он останавливается в шаге от меня, и я оказываюсь в плену его туалетной воды — пахнет морем, свежестью. На голый торс стараюсь не смотреть, хоть мне и кажется, будто я чувствую исходящий от него жар. Рахманов как печка, наверное, поэтому мои щеки начинают гореть.

— Тебе очень идет, — комментирует Марк, кивая на мое платье, чем вводит меня в ступор. Я ожидала в свою сторону менее приятные слова. — Но...

— Но? — повторяю за ним.

— Одна деталь все же лишняя, — Рахманов поднимает руку и вдруг касается кончиками пальцев моей скулы, заставляя меня вздрогнуть и распахнуть глаза. Пробегается по щеке, почти доходит до губ, но тут же возвращается к скулам и ведет ко лбу. — И выдает тебя с головой.

Удивленно смотрю на него, перевожу взгляд на его пальцы — на них остались следы краски.

Резко разворачиваюсь к зеркалу — мой лоб в витражной краске, которая приклеилась как дешевая татуировка. Теперь я красная от стыда! Тру пальцами кожу, и мне хочется провалиться сквозь землю, когда слышу смешок Марка за спиной.