Ровно в семь спускаюсь в столовую. Мой опекун уже там.

– Милана, – кивает он одобрительно и добавляет, поворачиваясь к сидящему по правую руку Алексу, – это Алекс, мой сын.

– Мы уже знакомы, – усмехается тот и ехидно улыбается уголком рта, – и сразу нашли полное взаимопонимание. Правда, сестренка?

Застываю на пару секунд под его пробирающим до костей взглядом, а после искусственно улыбаюсь:

– Конечно.

Понимаю, что именно прячется за его лживой вежливостью, но все равно решаю поддержать игру. К черту, главное, дождаться совершеннолетия. А потом уже не нужно будет терпеть этого мужлана. Просто исчезну из этого дома и забуду происходящее здесь, как страшный сон.

– Вот и замечательно, – радуется дядя Вова, – тогда присаживайся к столу.

Оглядываюсь в поиске места и понимаю, что мне накрыли прямо напротив сводного братца. Тот с интересом наблюдает за мной, но я-то знаю, что на самом деле этот засранец готов мне в глотку вцепиться. Его слова до сих пор звучат у меня в ушах, а на шее как будто снова ощущается стальная хватка… На автомате потираю горящую кожу ладонью, чтобы избавиться от чувства, будто Алекс до сих пор держит меня за горло, и сажусь на свое место.

Как могу стараюсь выглядеть спокойной и равнодушной. Судя по ехидной мине братца, получается у меня не очень.

– Рад, что вы подружились, – словно не замечая повисшего в комнате напряжения, добавляет Громов-старший. Знал бы он, как с его сынком мы “подружились”...

– Я тоже. Приятного аппетита, – сдавленно желаю я, когда передо мной ставят тарелку с едой.

Очень сложно не обращать внимания на хитрый прищур темных глаз, которые буквально прожигают во мне дыру.

– Так ты после смерти матери успела побыть без опеки клана? – задает вопрос Алекс, неторопливо разрезая стейк.

– Милана просила дать ей доучиться семестр, – отвечает за меня дядя Вова.

– Какое похвальное рвение. Только не понимаю, теперь нужно высшее образование, чтобы стоять у плиты и обслуживать мужа? Зачем столько усилий, если будешь перемещаться только между кухней и спальней? – едко усмехается мужчина.

Я вспыхиваю от возмущения и сжимаю вилку с такой силой, что белеют костяшки пальцев.

– Алекс! – резко осаживает его отец.

Они обмениваются выразительными взглядами, на несколько секунд повисает тяжелое молчание. Наконец Алекс примирительно поднимает руки вверх.

– Просто шучу, – улыбается он, но я все же успеваю поймать его насмешливый взгляд.

Желание высказать все, что думаю, становится почти нестерпимым. Но я лишь наигранно улыбаюсь, вспоминая то, чему учил меня отец: никогда нельзя показывать слабость перед врагом. А Алекс Громов однозначно мой враг.

– Милана, ты подумала насчет ВУЗа? В какой будешь переводиться? – задает чуть погодя вопрос дядя Вова, пытаясь разрядить обстановку.

– Пока нет.

– Ничего, – он ободряюще салютует мне бокалом, – время еще есть.

Дальше мы едим молча. И хотя я чувствую взгляд Алекса на себе, но делаю вид, что мне безумно интересен салат в моей тарелке.

– Спасибо, – благодарю за ужин, собираясь вернуться в свою комнату.

– Милана, а десерт? – предельно вежливо напоминает мне сводный братец, едва я поднимаюсь из-за стола.

– Увы, я не ем сладкого, – так же вежливо улыбаюсь ему, на самом деле мечтая воткнуть вилку ему в руку.

– Бережешь фигуру? – недобро прищуривается тот, – И для кого такие старания? Неужели у такого цветочка уже кто-то был? Или есть?

– Для будущего мужа, – огрызаюсь и быстро покидаю столовую. 

В своей комнате едва не рычу от досады – все-таки вывел меня опять! Засранец эдакий! Умом понимаю, что он того и добивается, что нужно держать себя в руках, но это оказывается очень и очень непросто. Как бы ни пытался сгладить происходящее дядя Вова, но я понимаю, что его сын все равно будет относиться ко мне, как к пустому месту. Или как к избалованной девчонке, которая не хочет прислуживать будущему мужу, а хочет учиться.